– Дорогая, ты мнешь мне платье, – прозвучало в ответ.
Такие горячие заверения растрогали бы даже камень, поэтому на лице Генри заиграла добрая и сердечная улыбка, и молодой человек ответил тоном, в котором уж почти не чувствовалась обида:
– Мы были так вам признательны за ваши пожелания хорошей прогулки, которые вы бросили нам, когда проезжали по Эрджайл-стрит.
– Но я вовсе не желала вам хорошей прогулки, я об этом и не думала. В это время я кричала мистеру Торпу, чтобы он остановился; как только я вас заметила, то сразу закричала, правда. И если б только мистер Торп остановил свою лошадь, я бегом бы к вам побежала.
Найдется ли в целом мире хоть один Генри, который остался бы равнодушным к таким словам? В любом случае, Генри Тилни не из их числа. С еще более очаровательной улыбкой он сказал все, что нужно было сказать о том, как его сестра расстроилась, переживала, сожалела и, в конце концов, положилась на порядочность мисс Морланд.
– Ах, только не говорите, что мисс Тилни совсем не рассердилась! – воскликнула Кэтрин. – Я точно знаю, что она сердится на меня: сегодня утром она не захотела меня принять, а через несколько минут вышла из дома с вашим отцом. Мне было так больно! Но не подумайте, я вовсе не жалуюсь. Быть может, вам не доложили, что я заходила.
– Меня с утра дома не было, но я слышал об этом от Элеаноры, и ей не терпится поскорее извиниться перед вами за такую неучтивость. Но, возможно, вы позволите мне самому все объяснить. Всему виной мой отец – он страшно торопился, поэтому не позволил сестре принимать посетителей, ведь она должна была его сопровождать. Только-то и всего. Элеанора страшно огорчилась и решила при первой же возможности принести вам свои извинения.
Эта новость очень порадовала Кэтрин, но все же не настолько, чтобы до конца ее успокоить. Глубоко засевшая обида стала причиной ее вопроса, совершенно бесхитростного, а потому такого обезоруживающего:
– Но отчего же, мистер Тилни, вы не так милосердны, как ваша сестра? Если она поверила в мою порядочность и не усомнилась в том, что произошла всего лишь досадная ошибка, отчего же вы так охотно обиделись?
– Я – обиделся!
– Да, я в этом уверена; я поняла это, как только вы вошли в ложу. Вы выглядели таким холодным!
– Холодным! Но я не имею права сердиться на вас.
– В это трудно поверить, особенно, взглянув вам в глаза.
Не найдя, что ответить, он заговорил о постановке и пробыл с ними еще некоторое время, и лишь его очарование не позволило Кэтрин долго держать обиду. Перед уходом молодой человек заверил, что назначенная прогулка состоится в ближайшие дни, и, забыв о горечи и страданиях, Кэтрин вновь стала счастливейшим из всех земных созданий.