Джонсоны любили друг друга и, несмотря на незначительное пристрастие к выпивке и игре в кости, обладали большим количеством положительных качеств.
Вот такая компания собралась в элегантной гостиной поместья Джонсон-Корт, и среди женских масок самой замечательной была обворожительная наложница султана. Из мужских же наибольшее восхищение у всех вызвала маска Солнца. Лучи, исходящие из ее глаз, хоть и походили на лучи славного светила, однако бесконечно превосходили их. Они были столь ослепительны, что никто не решался подойти к ним ближе, чем на полмили; таким образом, сей джентльмен один занял лучшую часть комнаты, притом что помещение было не более трех четвертей мили в длину и половины в ширину. Осознав наконец, что безжалостные лучи представляют большое неудобство для собрания, вынуждая гостей толпиться в углу комнаты, джентльмен прикрыл глаза, в результате чего обнаружилось, что это Чарльз Адамс в своем обычном зеленом сюртуке и совершенно без маски.
Когда присутствующие несколько успокоились, их внимание привлекли две маски домино, занятые жарким спором; они были очень высокими, но казалось, что во всех остальных отношениях они обладают положительными качествами. «Вот эти, – воскликнул проницательный Чарльз, – эти – мистер и миссис Джонс!» – и так оно и оказалось.
Никто не мог догадаться, кто скрывается под маской наложницы! Пока наконец она не обратилась к прекрасной Флоре, нарочито небрежно облокотившейся на спинку дивана, со словами: «О Сесилия, как бы мне хотелось стать той, кого я изображаю» – и не была раскрыта безошибочным гением Чарльза Адамса как элегантная, но честолюбивая Каролина Симпсон; особу же, к коей она обратилась, он верно определил как ее очаровательную, но жеманную сестру Сесилию.
Общество теперь перешло к ломберному столу, где сидели три маски домино (каждая держала в руке бутылку) и казались весьма занятыми; но дама в образе Добродетели поспешно покинула ужасную сцену, в то время как маленькая толстая женщина, одетая в маску Зависти, наоборот, придвинулась поближе к трем игрокам. Чарльз Адамс был, как всегда, догадлив: он вскоре понял, что за столом сидят трое Джонсонов и что Зависть – это Сьюки Симпсон, а Добродетель – леди Вильямс.
После этого маски были сняты и общество удалилось в другую комнату, дабы поучаствовать в утонченном и прекрасно организованном развлечении, после которого, вследствие того что трое Джонсонов очень быстро подавали новые бутылки, всю компанию (не исключая даже Добродетели), мертвецки пьяную, домой пришлось нести.