— Ваше величество, наша маркиза теперь совсем возгордится, — шутливо заметила Лавальер.
— Вовсе нет, Луиза, — быстро подхватила Атенаиса. — Гордиться! Да, я горжусь этой похвалой, но думаю, что Вы знаете меня лучше! Неужели же я, благодаря милостивым словам нашего монарха, дам демону гордости обуять себя? Я осчастливлена, я горда, если хотите, но это чувство останется при мне. В минуты одиночества я буду вспоминать милостивые слова короля, но никогда не дерзну сделать из них вывеску: это — сокровища, которые я не стану показывать каждому. Когда я сказала, что могу поднять голову, это значило, что я преисполнена радости; до тех пор, пока я не удостоилась высочайшего одобрения, я робко и со страхом проходила сквозь толпу, теперь мне нечего бояться людских мнений. Если, паче чаяния, гордость завладела бы моим сердцем, я…
— Что Вы сделали бы тогда? — с интересы спросил король.
— Тогда, Ваше величество, я постаралась бы как можно чаще находиться вблизи Вас, чтобы при виде Вашего величия, Вашей славы и великолепия почувствовать, как ничтожна, в сравнении со всем этим, какая-то маркиза де Монтеспан. Эта бедная маркиза, попавшая в сияние, окружающее Вас, Ваше величество, из глуши лесов старого замка Мортемар, очень быстро излечилась бы от своей гордости, так как сияние Вашего величия опалит крылья тех, кто дерзает приблизиться к нему, и они, уничтоженные, падают в бездну.
Людовик ласково улыбнулся. Во время своей речи Атенаиса не спускала взора с короля, котрый не мог противиться его очарованию.
— Довольно всего этого, — сказал он, — не будем больше задерживать любезную хозяйку.
С этими словами, подав руку Лавальер, он подошел к столу и сам подвинул кресло маркизе Монтеспан. Затем, налив три стакана вина, он поднял один из них и проговорил:
— За здоровье прелестных дам дома Биран.
Дамы поклонились и поднесли к губам искрящуюся влагу.
— Вы, вероятно, были недовольны, Луиза, — начал король, — что я так поздно приехал?
— Ваше величество! Каждая минута, которую я провожу не в Вашем обществе, для меня потеряна, но как бы я посмела быть недовольной? Я умею ценить то счастье, которое выпадает на мою долю, когда Вы, Ваше величество, отрываете несколько часов от государственных дел, чтобы посвятить их своей Луизе.
— Сегодня меня задержали не государственные дела; я был занят семейными событиями, которые отняли у меня время.
— Надеюсь, что не случилось ничего неприятного, что могло бы огорчить Вас, Ваше величество?
— В известном отношении это беспокоит меня. Дело в том, что ее величество, королева-мать, из Валь де Грас будет перенесена в Лувр, чтобы подвергнуться особому новому лечению. Я знаю, что, несмотря на то, что королева-мать никогда не была особенно милостива к Вам, Вы, Луиза, горячо сочувствуете ее страданиям.