Священник снял шляпу и прочел краткую молитву; потом он отер платком вспотевший лоб и повернул к своему дому. У самой колокольни к нему подошла группа женщин с детьми, а затем они окружили его, целуя его руки.
— Ах, преподобный отец, — сказала одна молодая женщина, — у меня к Вам большая просьба!
— Говорите, Мария. Вы знаете, я всегда охотно сделаю все, что могу.
— Ну, Вы знаете, преподобный отец, что мой муж работает на рубке леса в Перше. Сегодня я получила от судьи из Белака бумагу. Посланный сказал мне, что это насчет продажи того участка земли на реке, за который граммонский мельник уже предлагал нам кругленькую сумму. Ведь я не умею читать, а если пойду к стряпчему, так ведь он сдерет с меня кучу денег. Вот я и ждала Вас, преподобный отец, чтобы просить Вас прочесть и объяснить мне, что в этой бумаге. Вам-то можно вполне довериться.
Священник вошел в нижнее помещение колокольни и развернул бумагу. Только что он принялся за чтение, колокола снова зазвонили. Мария приблизилась к нему.
— Ну, добрая женщина, — сказал он, дочитав до конца, — дело просто-напросто касается взноса платы за…
Это были последние слова священника, произнесенные в этом мире; в воздухе внезапно пронесся резкий, дребезжащий звук, точно треснуло большое стекло. Один из колоколов вдруг умолк, а с высоты колокольни сорвался язык и со всей силой ударился о спину священника.
Странный крик вырвался из его груди, за ним хлынул поток крови. Двадцать женских и детских голосов ответили на этот крик. Со всех сторон сбежались люди; слышались вопли:
— Спасите!.. Воды!.. Помогите!..
Священник лежал на полу башни, плавая в собственной крови, окруженный своими плачущими и стонущими прихожанами.
Страшная весть с быстротой молнии распространилась по всему городу.
— Доктора! Скорее доктора! — раздавались в толпе голоса.
— Батюшка еще дышит!
— Доктор из Рошшуара приедет слишком поздно?
— Боже мой! Да незачем ходить далеко! — воскликнула одна женщина, — ведь доктор Базанцано сейчас только что въехал в город! Зовите его скорее! Он своей мазью делает чудеса и залечивает всякие раны!
— Доктора! Позвать доктора! — закричали со всех сторон.
Тридцать-сорок человек бросились искать Базанцано по городу и очень скоро привели, почти принесли его на руках. Вступив в башню, он повелительным движением руки приказал окружающим удалиться, и все покорно повиновались. Тогда шарлатан, с необыкновенно ученым и важным видом, достал из кармана какую-то бутылочку и опустился на колени возле истекавшего кровью священника.
Ощупав его грудь, он налил несколько капель своего эликсира ему на лоб и потер виски. Хотя его сведения по части медицины были весьма скудны, тем не менее он с первого взгляда не мог не убедиться, что случай был смертельный. Впрочем для этого и не нужно было научных познаний: стоило взглянуть на лежавший рядом язык колокола, глубоко вдавившийся в землю, и всякий профан сказал бы, что с пострадавшим покончено. И действительно последний хрипел в предсмертной агонии. Однако доктор счел необходимым хотя для вида прибегнуть к некоторым мерам. Кроме того он быстро сообразил, что за свои хлопоты об умирающем вероятно не получит вознаграждений, а потому он занялся тщательным осмотром тела, надеясь найти на нем что-либо ценное, могущее заменить денежную плату за его труды. Но у доброго, честного священника не оказалось ничего, имеющего материальную ценность. Доктор уже готов был признать бесполезность своих стараний, как вдруг ощупал какой-то тщательно завернутый предмет, судорожно зажатый в правой руке умирающего. Складки плаща покрывали эту руку вместе со свертком.