– Зуев, – тихо сказал подполковник, задание которого было наблюдать за входом – не подаст ли знак поручик. – Зовет. Объект не заметил?
– Нет. Он в ту сторону не смотрит. – Фандорин поднялся, сдернув салфетку. – Эй, любезный, где тут у вас клозет?
Прошел за официантом к выходу.
Зуев стоял в коридоре. С ним еще трое: двое крепких мужчин в одинаковых коричневых пальто и переминающийся с ноги на ногу субъект в кепи с наушниками.
– Мои ребята, – кивнул поручик на коричневых. – А это Косятко.
– По-ихнему, по-польски, значит «котенок», – хмыкнул один из агентов, мордатый. – Кис-кис, Котятка.
Маклер нервно улыбнулся, а поручик цыкнул на весельчака:
– Роток на замок, Шипенко! Это господин Фандорин. Тот самый.
Агент уставился на Эраста Петровича, будто на коронованную особу. Второй шумно сглотнул.
– Цо мне делать, пан начальник? – спросил маклер, мешая русские и польские слова.
– Подхóдите, даёте пропуск и к-картонку. Берете деньги. Уходите. Вот и всё, – объяснил Фандорин. – Вы, поручик, с агентами спрячьтесь куда-нибудь. Понадобитесь потом, когда я его уже возьму.
Снова заговорил Косятко – теперь по-польски, сильно волнуясь. Эраст Петрович разобрал только два слова: «złodziej» и «pociąg» («поезд»).
– Спрашивает, не один ли это из грабителей, перебивших охрану почтового вагона, – перевел поручик. – У маклеров свой «телеграф». Знают уже.
– Нет, – сказал Фандорин поляку. – Это просто австрийский шпион. Ничего опасного.
– Так, – кивнул тот, но, кажется, не поверил. Рука, дотронувшаяся до ворота, дрожала.
– Вот что, поручик. Я возвращаюсь в зал, а вы дайте ему успокоиться и запускайте.
Сел на место, не глядя на Цукерчека. Объяснил Павлову, что маклер нехорош, что нужно подождать.
– Пусть объект выйдет в коридор. Возьму, как м-миленького. Вы только проследите, чтобы кто-нибудь случайно под пулю не сунулся.
– Я помню, как вы тогда, в Твери на вокзале, брали японского агента, – с восхищением шепнул подполковник. – Я даже не разглядел, что именно вы сделали, а он, голубчик, уже лежит и только глазами хлопает… Как же мне повезло, что вы проезжали через Кельцы! Признаться, я уж думал – всё, моей службе конец. Так и вышло бы. Стал бы трясти этого несчастного Коркина, а он ни сном ни духом. Теперь же получится, что преступление раскрыто в тот же день и грабитель задержан. Я, конечно, доложу генералу и в министерство, что это стало возможно лишь благодаря вам, Эраст Петрович.
– Ну и г-глупо, – покривился Фандорин, одновременно наблюдая за Цукерчеком и – по отражению в лезвии столового ножа – за дверью. – Мне это совершенно ни к чему, а вам карьеру делать.