Я в полной хаотичности, и не во что верить. Я загнана в угол, или сама загналась…
Сейчас закурю последнюю сигарету — действительно последнюю, и в пачке, и в своей жизни. Глотая дым, я буду думать о том, что осталось жить мало, а прожито так много, и так ничтожно сделано. Остались тысячи вопросов, на которые я не нашла ответов… Терять мне больше нечего — я проиграла этот бой…
В прошлом, проигрывая самоубийство, я еще больше хотела жить. Сегодня — это не игра. Теперь я встала в очередь к мертвым.
Я приготовлю снотворное. Лягу в постель, зажгу свечи, выпью все таблетки, а перед этим позвоню матери. Она не поверит и приедет с опозданием, а я уже буду там…»
Почему ей хотелось причинить такую боль матери, она не понимала? Хотелось сложить всю ответственность за свою неудавшуюся жизнь на кого-то. А может, где-то глубоко в душе Вика понимала, что единственный человек, кто заплачет на ее похоронах — будет мать.
Она достала упаковку снотворного и быстро проглотила эти таблетки. Она торопилась, так как боялась передумать.
«Интересно, будет больно перед смертью или я просто усну? И что я увижу по пути? На этот раз я покидаю саму себя. Навсегда…»
Вдруг все поплыло перед глазами и зашумело в ушах. Вика схватила мобильный. Почему она так долго не берет трубку?
Когда же мать ответила, то Вика смогла лишь тихо пробормотать:
— Мама… мама, помоги…
— Что случилось?
— Я не хотела жить…
— И что? Вика, не молчи, дочка!
— Я выпила все таблетки… мне плохо…
— Сейчас позвоню в скорую и приеду. Вика, не молчи!
— Мама…
— Я сейчас. Обязательно дождись меня! Ты должна меня дождаться! Гудки в трубке.
— Мама, ты где? И ты?.. Мама… все бросили меня…
Вика ногтями царапала кожу, неразборчиво звала того, кто ее уже не услышит. По телу разливалось вязкое тепло, и ее стало уносить. Мобильный выпал из рук, а глаза стали закрываться. Тут она поплыла все дальше и дальше, не ощущая ничего…
* * *
Когда Вика открыла глаза, все вокруг выглядело странно. Белый потолок, белые стены, рядом с ней капельница. Тут до нее дошло, что она в больнице. Значит, она не умерла. В углу на стуле сидела, закрыв глаза, мать. Вика хотела привстать, но она услышала и бросилась к ней.
— Не двигайся. Тебе нельзя, — попросила мать.
— Я давно здесь?
— Вторые сутки. Без сознания двое суток, мы уже… — она запнулась и всхлипнула. — Чего ты добивалась своим поступком?
— Прости, мама, — тихо сказала Вика.
Ей не было ни больно, ни страшно. Она лежала и смотрела на капли раствора, что равномерно капали одна за одной, и слезы облегчения струились по ее щекам. Почему она так рада, что осталась в живых? Мать с нежностью погладила ее по голове, чего не делала уже столько лет.