Дом. Сейчас здесь нет ничего, что осталось у меня. Я смотрю на павшего отца, утешаясь тем, что сейчас он наверняка воссоединился со своей любимой Маргарет. Машинально, я подношу руку к своему медальону на шее, и прикосновение к нему приносит некоторое чувство облегчение от потери моих родителей. Эта женщина, сейчас сражающаяся за мою жизнь, и есть моя новая семья.
”Я хочу этого, мой воин”. И снова улыбка проскальзывает по этим безупречно очерченным губам в ответ на мои слова, произнесенные с оттенком собственнического тона. Китами приходит в бешенство от наших слов, и он набрасывается на неё, его клинок рассекает воздух, стремясь вырезать сердце из её груди. В последний миг она прыгает через него, прочерчивая клинком краткую дугу, когда пролетает над ним, нанося глубокую рану в верхней части его плеча.
Оказавшись на земле, она взмахивает катаной, прислоняя лезвие к его спине. Он шатается, машинально зажимая рукой кровоточащую рану. Его светлое кимоно медленно окрашивается в красный цвет, пропитываясь его кровью.
"Она моя", - едва слышно шепчет Ецуко, пронзая этими словами Китами прямо в сердце. "Ты никогда не сможешь заполучить её".
”И ты тоже”. Китами движется быстро, желая окончательно завершить поединок здесь и сейчас. Он отпихивает Ецуко, вынуждая её отвести катану в сторону, помещая её прямо под удар его вакидзаси, будто материализовавшегося в его руке. Как он говорил, клинок чести? Да каждое движение, которое этот мужчина совершает, просто как насмешка над его честью самурая. Подобное благородство духа живет в Ецуко, и при этом совершенно отсутствует у Китами. Как так могло произойти, что такой благородный орден, как самураи, превратился в сборище убийц?
Она отклоняется, но не успевает, и он достает клинком ее бедро, вызывая ещё одну струйку красного цвета, сбегающую по её штанам. Ецуко отпрыгивает назад, разрывая дистанцию, потеря крови сказывается на ней. Ей необходимо, как можно скорее положить конец этому, прежде чем силы покинут её. Китами стоит перед ней, так же ослабевший от ран, щедро орошающих кровью его кимоно.
"Пора завершить это". Ецуко полагает, что с неё хватит, так же считаю и я. Я сижу в тени, ощущая каждую каплю крови, сочащуюся из неё, как свою собственную. Слишком много всего произошло за столь короткое время, и я просто хочу очутиться дома.
Она поднимает катану, стоя лицом к нему и концентрируясь для финального удара. В подчеркнутом движении Ецуко снимает маску, открывая свое лицо Китами, тот издает злобный рык на подобный обман, его лицо кривится в маске ненависти. Издав низкое рычание он мчится на неё, стремительно сокращая расстояние, его катана перемещается в позицию для финального удара. Она стоит неподвижно, и я не желаю смотреть на это. Он уже близко, сейчас его рык похож на вопль дикого зверя, смертоносная сталь вплотную приблизилась к её горлу.