Поэзия, как и сознание, отвергает незначащие позиции.
Раджа Флэттери, из корабельных архивов.
Слова Корабля о том, что человечеству может прийти конец, оставили в душе Флэттери пустоту.
Он вглядывался в окружавшую его тьму, надеясь найти в ней утешение. Неужели Корабль действительно сломает… запись? И что значит — запись?
«Последний наш шанс».
Флэттери и предположить не мог, как затронули эти слова самые основы его мирка, то глубинное чувство сродства с его единоплеменниками. Мысль о том, что когда-нибудь, в далеком будущем, такие же, как он, люди, будут так же радоваться жизни, согревала душу приязнью к неведомым потомкам.
— Так это и впрямь последняя попытка? — переспросил он.
— Как мне ни жаль.
Ответ Корабля не удивил его.
— Почему же ты не скажешь нам прямо… — воскликнул он.
— Радж! С какой же легкостью готов ты вручить мне свою свободу воли.
— Ты бы хоть из приличия ее взял!
— Поверь мне, Радж, есть места, куда не осмеливаются ступить ни человек, ни Бог.
— И ты хочешь, чтобы я спустился на эту планету, задал здешним обитателям твой вопрос и помог им найти ответ?
— Ты согласишься?
— Как я могу отказаться?
— Мне нужен твой выбор, Радж, сделанный разумно и свободно. Ты согласен?
Флэттери подумал. Он ведь может и отказаться… Почему нет? Кто они ему — эти… эти корабельники, эти отзвуки многочисленных повторов? Но они в достаточной мере люди, чтобы он мог скрещиваться с ними. Люди. А при мысли о вселенной, где никогда и нигде более не будет человека, сердце Раджи Флэттери все еще сжималось от боли.
Последний шанс человечества? Это может быть интересной… игрой. Или еще одной созданной Кораблем иллюзией.
— Это все только игра ума, Корабль?
— Нет. Плоть существует, чтобы пережить все то, что под силу смертной плоти. Сомневайся во всем, но не в этом.
— Я сомневаюсь во всем — или ни в чем.
— Пусть так. Так ты вступишь в игру, невзирая на сомнения?
— А ты расскажешь мне больше сути игры?
— Если ты будешь задавать верные вопросы.
— Какую роль я играю?
— А-а-ах!.. — Блаженный вздох. — Ты станешь живым вызовом.
Эту роль Флэттери знал хорошо. Стать живым вызовом людской природе, заставить паству найти в себе то лучшее, о чем она и не подозревала до мига откровения. Но слишком многие ломались, не в силах ответить на такой вызов. Раджа вспомнил, сколько боли приносит подобная ответственность. Ему хотелось избежать ее — но задавать Кораблю прямой вопрос он опасался. Разве что вызнать его планы?..