В задние ворота въехали несколько грузовиков, наполненные измождёнными людьми в одинаковых полосатых робах с пришитыми на груди номерами. Узники источали тягучую волну безысходного страха. Тупую обречённость и покорность судьбе, свойственную привезённому на бойню скоту.
Скорцезе довольно оскалился. Фрау Дитрих умеет заботиться о вверенном ей будущем нации. Как только Гретхе и Адель очнутся, они почувствуют всепоглощающий голод. И свежее мясо придётся как нельзя кстати. А, не пройдёт и ночи, как все без исключения воспитанницы поймут, на что в действительности годятся полуживотные, до сих пор столь расточительно уничтожаемые в газовых камерах.
Словно подслушав мысли, на пути возникла застенчиво поправляющая выбившуюся из-под пилотки крашеную хной прядку, фрау Дитрих.
— Вы довольны собеседованием, господин штурмбанфюрер?
Отто благосклонно кивнул. Ферменты, окутавшие мощный торс директрисы, недвусмысленно говорили о похоти. И Скорцезе галантно согнул руку.
— Пожалуй, нам надо кое-что обсудить.
«Да, не красавица». — Пронеслось у него в голове. — «Но, в интересах нации, настоящий германский солдат, готов на любые подвиги».
Весь следующий день высокий гость проспал. Прервавшись лишь на то, чтобы выпить двоих полумёртвых от ужаса словаков. Впрочем, проводимые в последнее время эксперименты, показывали, что как по вкусу, так и по энергетической ценности, представители разных национальностей мало отличались друг от друга. Что, несомненно, говорило о том, что теория англичанина, учреждающего, что все произошли от обезьяны, абсолютно верна. Просто, некоторые так и остались на низших ступенях развития, в то время как народу, избранному провидением, уготована более достойная судьба.
После «вальпургиевой ночи», что устроили фрау Дитрих и две его крестницы, вся школа так же погрузилась в состоянии комы. Но уже к вечеру, изменённые начали подавать признаки жизни и Скорцезе, в начищенных до блеска сапогах и застёгнутый на все пуговицы, лично отправился взглянуть на первую пролитую кровь.
Восемьдесят мучимых зверской жаждой валькирий столпились во дворе. Отто с гордостью смотрел на пополнение. Безусловно, некоторое раздражение вызывал неопрятный внешний вид свежеинициированных. Но в первый раз можно простить девочкам маленькую слабость.
Фрау Дитрих отперла двери подвала, и десятки глоток издали дружный стон. Усыпляющая мелодия лилась мощным потоком и жалобное поскуливание, доносившееся из подземелья вскоре сошло на нет. А голодная стая юных волчиц отталкивая друг дружку, бросилась в тесные смрадное помещение. Превратившееся в плаху для одних, надежде и гордости немецкого народа в эти минуты оно представлялось самым желанным местом на земле.