— Упустил, чмо? — С первого взгляда оценив обстановку, заорал тот.
Гендос не успел ответить, как нога пахана с хрустом попала ему в нос.
На счастье изверга и к великой беде шестёрки, обойма была пуста. Гендос судорожно нажимал на курок, а побледневший от ярости зверь принялся остервенело пинать подельщика, забрызгивая свежей кровью пожелтевшую траву.
Не успев сделать и полутора десятков шагов, беглянка ощутила сильный удар. Словно кто-то хлестнул усеянной шипами плетью по правой икре. Споткнувшись, она упала лицом в грязь. Штанина и без того почти чёрных джинсов мигом потемнела от крови и, кое-как приподнявшись, бедняжка поползла, оставляя бурые следы.
В нескольких метрах позади слышались проклятия, и глухие чмокающие звуки, сопровождаемые стонами. Прекрасный ориентир, от которого надо было держаться как можно дальше. Но, учитывая обстоятельства, она понимала, что обречена.
Перед глазами плыли концентрические круги, пересыпанные сверкающим бисером разноцветных звёздочек и, уже окончательно теряя сознание, Ольга закрыла лицо ладонями и разразилась всхлипывающими рыданиями.
Устав, Шалый за шиворот поднял невезучего дружка и, для острастки ткнув кулаком в бок, распорядился.
— Топай за мной, убожество. — Девка городская, к тому же, в лёгких туфельках. Так что, далеко уйти не могла.
Ольгу обнаружили в тридцати метрах, причём, по подсыхающим пятнам было понятно, что половина пути далась ей с огромным трудом.
— Твоё счастье, юродивый. — Шалый довольно обнажил щербатые зубы. — Хватай бабу и неси в дом.
Избитому до полусмерти парии ноша казалась неподъёмной но, так как все козыри были у матёрого волка, возразить не посмел.
Плеснув на рану водкой, отчего жертва глухо застонала, Шалый туго перевязал начавшую распухать лодыжку и влив ей в рот несколько живительных капель, оттащил к люку, ведущему в подпол. Под чутким руководством босса, Гендос аккуратно опустил узницу в погреб и, боясь, как бы опять не схлопотать ботинком в ухо, осторожно выглянул в комнату.
— Отдыхаем. — Буркнул урка. И, погрозил недоноску кулаком. — И смотри мне, без глупостей.
Ольга очнулась от пульсирующей боли. Разламывалась голова, саднили ребра, и она очень боялась, что не обошлось без переломов. Привалившись спиной к сырому бетону, она облизала спёкшиеся губы и чутко прислушалась к происходящему наверху. Судя по звукам, похитившие её придурки опять затеяли драку. А, различив треск выстрела, она невесело усмехнулась.
Хоть бы дебилы перестреляли друг друга, что ли? Но, судя по тому, что под потолком блеснула полоска света, такой радости эти поганые рыла ей не доставили.