Красота невозможная. Формы изящные и очень женственные. Грудь умопомрачительная: округлая и стоит сама собой безо всяких имплантов. Талия тоненькая, живот плоский. Круглая упругая попка и никакого целюллита. Ноги довольно длинные и стройные. О том, чтобы быть такой, я даже в детстве не мечтала. Мужчина, который от этой роскоши может отказаться, совсем с головой не дружит. Только вот смотрю я на это великолепие как на нечто, не имеющее ко мне ни малейшего отношения. Не я это, да и только.
Выйдя из ванной, я надела белье и пеньюар, все из белого батиста с кружавчиками, после чего Лизет усадила меня перед зеркалом и начала колдовать. Расчесывала, плела, завивала, обкручивала лентами и закалывала.
Когда все закончилось, я посмотрела на себя в зеркало. Девочка — потрясающая мастерица. Не думала, что совершенное лицо Лиены можно как-то украсить, но ей это удалось. Я выразила свое удовольствие, и девушка вспыхнула. Похоже, ее прежняя хозяйка свою горничную похвалами не баловала. Ну, овощ, он овощ и есть.
Затем мы перешли в гардеробную, и мне было предложено три платья на выбор: зеленое, розовое и сиреневое. Я только хмыкнула: девчонка сделала его за меня, когда вплела в прическу сиреневые ленты. К платью полагался убор из аметистов: серьги, колье и застежка-аргаф для плаща, все скромное, но от этого не менее дорогое.
Светло-серый плащ пришлось надеть, так как на улице, несмотря на яркое солнце, было прохладно: с севера дул холодный ветер. В холле первого этажа меня ждали мои фрейлины во главе с Дезоксирибозой. Все дружно изобразили придворный реверанс, я милостиво кивнула головой (надеюсь, ничего не перепутала). Лакеи распахнули перед нами двери, и прогулка началась.
Я шла впереди, Ребоза в полушаге за мной, а далее шли фрейлины, парами, держась за руки. Детский сад какой-то. Я не торопилась начинать разговор, боясь попасть впросак с темой. Старшая фрейлина, как потом выяснилось, не имела право заговаривать со мной первой, поэтому тоже молчала. Шедших сзади фрейлин, слава богу, ничто не сдерживало. Они шептались между собой, а минут через двадцать начали общаться вполголоса. Настолько громко, что я услышала кое-что из разговора.
- Куда это мы идем? О нет! Надеюсь, мы не потащимся к озеру в такую холодину?
- Ты же знаешь, с Ее Светлостью говорить бесполезно, все равно по-своему сделает.
Ага, меня тут считают а) за самодурку, б) за кретинку, которая из упрямства готова поступить против собственного блага. Самодуркой в их глазах я быть не против, а вот дурой... Надо бы сказать что-то разумное, а потом на этом настаивать. И я выдала, глядя в никуда: