— Нет, — сказала Рене, отталкиваясь от стола. — Можешь сказать администрации, чтобы дом сносили, а Стиву — что я ему ничего не продам. Мой сын любил лес, а Стив вырубит его и повесит там табличку со своим именем. Джон бы мне этого не простил. Да и я сама бы себя за такое не простила.
— Джон наверняка предпочел бы, чтобы Эйвери ни в чем не нуждалась.
— Об Эйвери я позабочусь, — ответила она. — Я буду уважать своего сына и его желания. Это все, что я могу сделать, Рон.
— Ты уверена? Я бы не хотел, чтобы ты делала что-то исключительно из чувства вины, — сказал он, но Рене покачала головой.
— Это не вина, — сказала она. — Это любовь. Жаль, что ты не принес новостей получше.
Рон кивнул и взял шляпу.
— Мне тоже, — тихонько добавил он.
— Знаю, — сказала Рене, похлопывая его по плечу.
Когда он ушел, бабушка посмотрела на меня:
— Эйвери, надеюсь, ты понимаешь. Даже если дом снесут, земля…
— Папа был бы рад знать, что она в безопасности, — ответила я. — Да и мама тоже. Спасибо.
Она кивнула, глаза у нее были ясные.
— Но не ходи туда больше. По крайней мере, одна. Ладно? Твой папа был хорошим строителем, но…
— Знаю, — сказала я, подумав о трещине в стене моей спальни. И о недостроенной террасе.
Обо всем том, что у меня было, но чего я лишилась.
17
На следующий день Бен не пришел и школу. И слава богу. Мне надо было подумать, а когда он был рядом, я постоянно отвлекалась. Не могла сконцентрироваться и разработать план, как спасти дом.
Хотя его отсутствие тоже не особо помогало. Я поняла, что больше думаю о том, почему его нет. И что он делает. Все ли с ним в порядке.
Я уже начинала верить в то, что говорили Бен с Луисом: что между нами особая связь, благодаря которой нас влекло друг к другу, и каждый из нас мог улавливать сильнейшие чувства другого. Я сидела на уроке и старалась придумать, что можно написать в администрацию, но в голову ничего не приходило. А еще я задавалась вопросом, улавливает ли Бен мое волнение и отчаяние.
А потом я…
Что-то почувствовала. Бен как будто оказался у меня в голове. Я как-то вдруг поняла, что он знает, что я расстроена, и переживает за меня.
Не может этого быть, подумала я, и в ответ мне вернулось такое же удивление. То же самое чувство, что этого — того, что происходило между нами, — быть не должно, но тем не менее оно было.
В обед я пошла в библиотеку и вместо того, чтобы поесть, принялась за поиски информации о возможности чтения мыслей. Я нашла лишь многочисленные упоминания о том, что люди якобы могли передать любую свою мысль другому человеку. Иногда даже видели, чем этот другой человек занят.