В последнюю неделю характер занятий резко изменился. Теперь не кололи больше соломенные чучела, не зубрили до отупения параграфы уставов и наставлений, не повторяли десятки раз взаимодействие частей пулемета и причины неисправной работы механизмов. Теперь началось совсем другое.
В часы занятий, перед обедом, во время отдыха, перед ужином везде и всюду, как только находилась минута свободного времени, командиры, парторги, комсорги, агитаторы по плакатам, брошюрам, газетным статьям и листовкам изучали с бойцами новые немецкие танки, их слабые, уязвимые места. В кустарнике за деревней понарыли окопов, поставили деревянные щиты с прямоугольными просветами, соорудили фанерные макеты танков.
Целыми днями солдаты метали гранаты лежа, с разбегу, из окопа, сидя; метали в круг, в прямоугольники дощатых щитов, в темное углубление окопа и, наконец, в макет танка, который то шагом, то рысью тащила пара лошадей.
Новые занятия властно захватили Алешу. Жадно ловил он каждое слово о немецких танках, до боли в руках бросал гранаты и первым сдал зачеты сержанту Чалому, помкомвзвода и, наконец, взводному командиру лейтенанту Дробышеву. Подступало самое важное, о чем всюду говорили и рядовые и командиры, — «обкатка» настоящими боевыми танками. Об этом теперь, лежа на спине и глядя в бездонное небо, и думал Алеша.
Из рощицы, где проходила «обкатка», доносилось урчание моторов, приглушенный скрежет гусениц, неясные людские голоса.
— Сержант Чалый, расчет на «обкатку»! — прокричал чей-то незнакомый голос.
Эта резкая, отрывистая команда словно подхлестнула Алешу. Он торопливо бежал, то натыкаясь на спину Гаркуши, то отставая от него.
Лейтенант Дробышев первым нырнул в траншею и взмахом руки приказал пулеметчикам делать то же.
Прыгнув вниз, Алеша противогазной сумкой зацепился за выступ обрубленного корня и, освобождаясь, увидел на его толстом срезе прозрачные капли свежего сока. Осторожно, почему-то боясь потревожить их, он пригнул обрубок, высвободил лямку, но неловко повернулся, встряхнул корень, и капли одна за другой крупными слезинками упали на утоптанный песок. Алеша невольно вздохнул, вспомнив вдруг старую березу на окраине родного села, на стволе которой каждую весну мальчишки из свежих порубов собирали сок. Это ребячье занятие, раньше такое увлекательное, показалось сейчас Алеше варварским и диким. Он снова взглянул на мокрый от сока срез корня и комочком глины старательно залепил его.
— Танки слева, из-за бугра! Гранаты и бутылки — к бою! — прокричал лейтенант Дробышев.
Алеша вздрогнул, взглянул на лейтенанта и, мгновенно сообразив, что нужно делать, расстегнул сумку и выложил на бруствер деревянные подобия гранат и бутылок.