Я сидел с самого краю, что позволило мне благополучно улизнуть сразу же после заключительной тирады.
За оказанную мне честь побыть вместе с ближайшими друзьями покойного я предложил аристократу у входа четвертак, принять который, как я понял, его обязывало положение. На улице выяснилось, что какой-то олух умудрился воткнуть свой драндулет в трех дюймах от заднего бампера моей машины, и мне пришлось изрядно попотеть, чтобы выбраться и при этом не ободрать крыло Джеберова кабриолета. Я вырулил на улицу, идущую с западной стороны Центрального парка, и направился домой.
Когда приехал, было уже почти пол-одиннадцатого. Вульф сидел в кабинете с закрытыми глазами и гримасой отвращения на лице. Он слушал по радио передачу «Жемчужины мудрости». Фриц раскладывал пасьянс на кухне за маленьким столиком, где я обычно завтракаю. Тапочки он снял и поставил ноги на нижнюю перекладину стоящего рядом стула.
Я достал из холодильника бутылку молока и налил себе стакан. Фриц спросил:
– Как прошло? Похороны удались?
– Как тебе не стыдно, – ответил я укоризненно. – Вас, французов, так и тянет уколоть побольнее.
– Я не француз! Я швейцарец.
– Так я тебе и поверил. Я видел – ты читаешь французские газеты.
Отхлебнув из стакана, я отправился в кабинет, устроился в своем кресле и посмотрел на Вульфа. Выражение его лица стало совсем ужасным. Я дал ему еще немного помучиться, но вскоре, сжалившись, выключил радио и снова принялся наблюдать за шефом, потягивая молоко. Гримаса отвращения на его лице постепенно исчезла, веки задрожали и чуть-чуть приоткрылись. Глубокий вздох всколыхнул его тушу.
– Что ж, вы вполне заслужили такую муку, – произнес я. – Ведь здесь не больше дюжины шагов. Неужели вам было трудно выключить этот бред? От кресла до приемника пять шагов, столько же – обратно. Итого десять. Если уж вам и это не под силу, купили бы, что ли, дистанционное управление.
– Нет, Арчи, – невозмутимо ответил Вульф. – Ты прекрасно знаешь, что, когда надо, я на многое способен, в том числе и радио выключить, тем более что мне не помешает лишний раз пройтись. Просто эта идиотская программа укрепляет нервы. Послушаешь – и несколько дней спокойно терпишь человеческую глупость. Например, даже беседа с тобой мне начинает доставлять интеллектуальное и эстетическое удовольствие. – Он поморщился. – Представляешь, что они сказали о культурных запросах? Высший класс! – Вульф опять поморщился. – Фу, во рту совершенно пересохло. – И потянулся к кнопке.
Но пиво он получил не скоро.
Не успел Вульф нажать кнопку, как раздался звонок в дверь, и Фрицу пришлось сначала пойти открывать. Время было уже позднее – почти одиннадцать, мы никого не ждали, и я занервничал. Со мной так бывает, когда мы занимаемся делом, от которого можно ждать чего угодно. Вообще-то, зная Вульфа, я не исключал возможности стать просто объектом его забав. У меня даже возникла мысль, что в комнату сейчас войдет Сол Пензер с красной шкатулкой в руках. Но из прихожей донесся голос, принадлежавший явно не Солу. Дверь распахнулась, Фриц посторонился, пропуская гостя, и в комнате появилась Елена Фрост. Одного взгляда на нее мне было достаточно. Я выскочил из-за стола и подхватил Елену под руку. Казалось, она вот-вот лишится чувств.