Пока все это происходило, возбужденный Баргозов и понукаемый им Сидор спешили к цели, так что не видели, как и куда пропали спутники. Они уже вляпались в бродилу, но пока что не поняли этого.
Олег бросил под ноги штурмовую винтовку и вытащил ПММ, прихваченный из оружейки научников. Алехин замычал, с усилием вывернув шею, чтобы разглядеть Олега.
– Вот и всё, – устало сказал тот. – Профессор ничего не найдет в башне, так что мы не много теряем, оставшись здесь. Вся эта история – фокус, трюк. Мне нужно было, чтобы ты попал в Сектор, понимаешь, Алехин?
– М-м-мем?
Олег покачал головой. Как ни пытался он пробудить в душе ненависть к капитану, не получалось. Все, что он чувствовал, – это огромную усталость и полное опустошение. Он сжал челюсти, напоминая себе, как умер дядя Захар, и твердя про себя клятву отомстить. Напрасно. Больше всего хотелось лечь и закрыть глаза. Все напрасно, опекуна не вернуть, так зачем убивать Алехина?
Нет, дело нужно довести до конца, потому что зашел слишком далеко. Поздно сворачивать.
Дело нужно закончить…
Почему-то вспомнился биоморф, принявший облик рыжеволосой девчонки. Лиза хотела сделать людей лучше, но у нее не вышло. Почему? Потому что они – люди. «Не они. Мы – люди, – поправил себя Олег. – Это нас она хотела спасти от нас самих, от того скверного, что копошится внутри. А не получилось у нее потому, что, если вычерпать грязь, не останется вовсе ничего. Вот как у меня сейчас».
– Да, я объясню, – тихо сказал он. – Иначе будет неправильно. Помнишь тот вечер, когда брали «Светлану»?
– М-м-м!
– Конечно. Тебя еще по телику показывали. Ты тогда убил человека. Не в здании, а в подвале. Убил, выстрелил в спину.
Олег мучительно подбирал слова – невозможно было коротко объяснить все сложные чувства, которые привели его сюда. Его и Алехина. Но Алехину-то понятно почему приспичило в Сектор, а вот как растолковать, для чего понадобился обман ему, Олегу? Он вздохнул и закончил:
– Он был не один из этих, не такой, как Гоча. Захар Иванович был хорошим человеком. Лучше тебя, лучше всех. Ты не должен жить после того, как убил его.
– М-ме-мума-ал! М-м! – прохрипел Алехин.
Больше он ничего не смог из себя выдавить – каждый вдох давался с трудом, потому что гравицапа, растекшаяся внутри развалин, притиснула его к стене и продолжала тянуть. Человек уставал, напрягая грудную клетку, а искажение действовало неумолимо, непрерывно.
«Будем жить хорошо… – Олег покачал головой. – А смогу я жить хорошо после этого?»
– Д-дурак! – выдохнул наконец капитан.
– Дурак, – согласился Олег. – Но теперь слишком поздно. Я не поумнею. И не буду жить хорошо. Я уже не знаю, как вообще буду жить. Как смогу после этого…