* * *
Без пяти двенадцать Олег и Гришка стояли у кабинета Баргозова. Открылась дверь, вышли проводники. Сидор держался прямо, будто палку проглотил, и от этого казался еще выше; низенький Кирилл сутулился и тер виски ладонями.
– Башка болит, – пожаловался он. – Всплеск будет. Я их всегда чую! Завтра будет. Сильный, сюда докатится.
– Идите смело, пацаны, – посоветовал Сидор, – профессор сейчас ругаться не шибко будет. У него какие-то проблемы возникли, ему не до вас.
Олег кивнул проводнику и постучал.
– Да-да! – крикнул изнутри Баргозов.
Молодые люди вошли и огляделись. Лабораторные столы и шкафы производили впечатление. Олег подумал, что это первое помещение, которое в самом деле соответствует его представлению о научном центре. Но профессора он не заметил.
– Петр Ильич! – окликнул Олег. – Вы сказали зайти в двенадцать!
– Да, проходите дальше, я здесь! – донеслось из глубины кабинета. Профессор что-то искал на полу под столом в дальнем углу. Он поднялся и помахал новичкам. – Берите стулья, садитесь.
Когда Олег с Гришкой расположились перед столом, Баргозов заговорил:
– Молодые люди, поймите правильно, я совсем не против того, чтобы мои сотрудники проводили свободное время так, как им заблагорассудится. Но именно свободное время! Не рабочее! Во всем, что касается выполнения поставленных перед центром задач, я жду беспрекословного подчинения. Больше дисциплины и меньше глупых вопросов. Если такой подход к делу для вас неприемлем, мы быстро оформляем бумаги, и вы свободны. Без обид, молодые люди, без обид! Моим сотрудникам я плачу тройной оклад плюс премии за каждый выход за Барьер… ну и плюс все, что вы сумеете наварить. Сектор предоставляет кое-какие возможности, как вы, разумеется, слышали. Я готов смотреть сквозь пальцы на ваши личные делишки, лишь бы они не шли в ущерб работе.
– Тройной оклад? – спросил Гришка и обернулся к Олегу. – А я думал, чего ты сюда решил устроиться!
– Я не поэтому, – мотнул головой Олег. – Мне просто интересно.
– Это хорошо, – кивнул Баргозов, – просто замечательно, что исследовательский дух еще горит, так сказать… Когда я был молод, примерно как вы сейчас, мы грезили покорением космоса, морских глубин, горных, понимаете ли, вершин… А теперь есть Сектор. Но это не романтическое приключение! Дисциплина! Дисциплина и послушание, вот чего я жду от вас. Будут будни, будет тяжелая, опасная, хорошо оплачиваемая работа. А романтику оставим тем, кто по-прежнему мечтает о космосе. Подходят вам мои условия?
– Вполне! – заявил Гришка. Только что он был настроен хуже некуда и вдруг воспылал трудовым энтузиазмом. Привлекал его, конечно, не тройной оклад, а возможность наварить капитал на «сувенирах» из-за Барьера.