А раз Роберт Хайнс убит из ее оружия, то вы должны были присутствовать при выстреле — и, таким образом, попадаете в неплохую заваруху. Полиция ожидает вас у квартиры. Вы будете обвинены в соучастии. Я хотел бы вас из этого вытащить. Потом посмотрим, что можно будет сделать для тетки Аделы.
— Но сначала проверим, у себя ли она?
— Да, — ответил Мейсон.
— И каким образом?
— Подъедем поближе и пошлем Кору на разведку.
— Хорошо, — сказала Ева. — Езжайте прямо по этой улице.
Мейсон с двумя девушками подъехал к дому, в котором жила Адела Винтерс. Это был обычный четырехэтажный дом, в получасе езды трамваем от центра города.
Небольшая толпа зевак рассказала обо всем, едва Кора Фельтон успела вылезти из машины и смешаться с ними, чтобы выяснить, что произошло. Через пять минут девушка снова была в машине.
— Ее арестовали? — спросил Мейсон.
Кора кивнула головой.
— Ее взяли в тот момент, когда она входила в квартиру. Забросали градом вопросов, и тетка Адела совершенно растерялась. Полицейские показали ей револьвер и спросили, чей он. Она призналась, что ее. Это все, что знают люди у дома. Полицейские посадили тетку Аделу в машину и уехали.
— Хорошо, — сказал Мейсон и повернулся к Еве: — Я намереваюсь вести рискованную игру. Устрою вас сегодня где-нибудь, где вы будете недоступны для полиции, а завтра я буду вести переговоры с окружным прокурором.
— А почему я не могу сказать сегодня полиции то, что только что рассказала вам? — спросила Ева.
Мейсон покачал головой.
— Я должен получить от полиции заверения, что вас не тронут. И мне будет трудно торговаться, если мне нечего будет предложить им.
Гарри Гуллинг, которого считали серым кардиналом в ведомстве окружного прокурора, редко появлялся в суде. Лишь изредка можно было найти в газетах его имя. Но посвященные знали, что Гамильтон Бергер полагается на Гуллинга в случаях, когда нужно принять важное решение. Те, кто ориентировался в скрытых пружинах прокуратуры, никогда не обращались с делами к Бергеру, предварительно не обсудив вопрос с Гуллингом и не обеспечив себе его поддержку.
В девять сорок пять Мейсона пригласили в кабинет Гуллинга. Они пожали друг другу руки, и адвокат сел напротив хозяина кабинета. Гуллинг был высоким, худым мужчиной, великолепно умевшим держать людей в трепете неподвижным взглядом холодных глаз.
— Я являюсь представителем Евы Мартелл, особы, которая жила в квартире Хелен Ридли с женщиной по имени Адела Винтерс, — начал Мейсон. — Мне известно, что вы задержали миссис Винтерс по обвинению в убийстве.
Гарри Гуллинг не пошевелился, его голубые глаза под неподвижными веками были ледяными. Он молчал, ожидая от адвоката продолжения.