Вишну быстро подошел к Ганеше и надавал тому по щекам оплеух. Ганеша, придя в себя, открыл мутные глаза, и сообщил:
— Что-то хобот тянет. К дождю, наверное.
Он взглянул вверх, и челюсть его отвисла.
Через несколько минут Гермес был спущен на землю и развязан. Освободив рот от листьев, он задрал подбородок вверх и, глядя в приоткрытый вороний клюв, заорал:
— Что вы смотрите на эту черную падаль?! Убейте ее! В ней сидит Дух! Опа!
Он подпрыгнул, пытаясь ухватиться за ветку, но не достал.
— Кар-р-р! — громко сказала ворона.
Она развернулась и обдала Гермеса, опять пытавшегося в прыжке достать предполагаемого обидчика, струей жидкого кала. Бог взревел от злости, а ворона, захлопав крыльями, поднялась в воздух и не торопясь полетела над садом.
— Надо же было так обделаться, — покачал головой Зевс.
Гермес, изрыгая проклятия, побежал отмываться.
Грузовой флаер управлялся в автоматическом режиме и летел на восток. В салоне находился Прометей. Он сидел на лавке и безучастно рассматривал картину, прибитую к стене прямо напротив него. На ней был изображен один из моментов титаномахии. В роли героя выступал Посейдон. Гордо выставив вперед лопатообразную бородищу, он втыкал свой знаменитый трезубец в зад убегавшему титану. Лицом титан был повернут к зрителям, и потому в нем легко узнавался горбоносый Япет. Трезубец вошел в ягодицы на приличную глубину, и вылезшие из орбит от этого прискорбного факта глаза титана светились мыслью: «Что ж ты делаешь, изверг!» Может, глаза светились не этой мыслью, а какой-то другой, типа: «Зачем я тебя, засранца, в детстве леденцами угощал?», но картина от этого лучше не становилась.
Охраняли титана четверо куретов и Гефест с Гермесом. Последний, заметив, что Прометей рассматривает картину, поинтересовался:
— Ну, как тебе это произведение искусства?
— И кто же ее написал? — спросил титан.
— Аполлон, — ответил Гермес.
— Мазня, — вынес вердикт Прометей.
— Ну, не скажи, — не согласился с утверждением Гермес. — Вся соль этого произведения находится в вилах, тьфу, то есть в трезубце. Посмотри, с какой силой он вогнан в задницу твоего папаши! Каков напор! Какова экспрессия! Сплошной патриотизм. Нет, все-таки Аполлон талантлив.
Неожиданно воздух перед картиной сгустился и превратился в нечеткое, еле заметное пятно, переливающееся воздушными струями. Прометей тут же этому пятну подмигнул. Гермес, смотревший на титана, заметил его реакцию и перевел свой взгляд на картину.
— Ага, — зловеще произнес он и сразу начал действовать.
В руке Гермеса оказался пистолет-парализатор, выхваченный из кармана. Он направил его на картину и принялся стрелять. Салон осветился желтыми вспышками. Гермес вертел парализатором в разные стороны и стрелял не прекращая. Парализованные куреты повалились на пол, а Прометей, смеясь, лег на лавку. Лишь один Гефест скакал за Гермесом по салону флаера и пытался забрать оружие.