В голове звучали два голоса. Один — хриплый и злобный. Второй — спокойный и насмешливый. Аэк открыл глаза, приподнял голову и огляделся.
Он лежал всего в десяти шагах от костра. Титан сидел на бревне, а сатир стоял прямо перед ним. Никакой почтительности козлоногое создание не выказывало. Оно размахивало руками и гневно кричало. Титан, улыбаясь, иногда прерывал его речь и вставлял некоторые замечания, от которых сатир еще больше наполнялся яростью. Разговор между ними происходил на неизвестном Аэку языке. Речь их струилась плавно и звонко, но в голове человека смысл ее не откладывался до тех пор, пока сатир не заорал вдруг на понятном человеку наречии:
— Я буду жаловаться!
Титан спокойно ответил:
— Да пожалуйста. Брахма меня простит.
Сатира затрясло от злости, и он крикнул:
— Брахма далеко! А Зевс рядом! Я буду жаловаться Зевсу!
Прометей почему-то сразу напрягся, и сатир это почувствовал.
— Слушай, — произнес титан, — при чем здесь Зевс? Ты же знаешь, что над Духом не властен никто. Куда он захочет, туда и вселяется. В этот раз он вселился в тебя. Я в этом виноват? Нет. Если хочешь пожаловаться на его действия, ступай в пустыню и полоскай мозги дромиду, который валяется там, подобно куче металлического хлама.
— Он бессилен пока!
— А я здесь при чем?
— Именно ты бросался в меня камнями! Вон, фыфку набил.
— Я бросал в Духа, который сидел в тебе.
— Но тело-то мое! Ты позволил бросить камень и этому дикому созданию.
Титан встал во весь свой гигантский рост и сказал:
— Все! Если ты чем-то недоволен, иди и жалуйся. Ты мне надоел. Если не уйдешь сам, я тебе помогу. Даю минуту времени.
Сатир сдаваться не собирался. Он визгливо предложил:
— Отдай мне этого человека, и я не пойду к Зевсу.
— Нет, — твердо ответил титан.
— Ну, тогда берегись, — злорадно произнес сатир. — Нынефние боги узнают все о твоих делифках. Ты уже достаточно здесь наследил!
— Мое терпение кончилось, — сказал Прометей.
— И что ты сделаефь? — осклабился сатир.
Титан шагнул вперед, и его длинная рука потянулась к голове сатира. Раздался глухой удар, и сатир картинно завалился на землю. Прометей нагнулся, зажал в руках копыта жалобщика и, резко распрямив тело, взмахнул козлоподобным существом над головой, как флагом. Флаг проорал:
— Отправифься к своему папочке Япету! С белыми медведями обниматься!
Прометей крутнул сатира над головой и послал его в сторону уже известного тому дуба. Раздался ставший уже обычным на этой поляне звук воткнувшегося в дерево копья.
Аэк, проследив за полетом сатира, подал голос:
— Больше я его вытаскивать не собираюсь.