– Только не со мной, – ответил Гриша.
Через пять минут они катили в Девяткино – «попал под поезд».
– Ты отчаянно интеллигентный фельдшер, Григорий, – сказал Звягин.
– Стараемся… – донеслось из салона.
Жена с дочкой приехали в понедельник «Красной стрелой». Вокзал бурлил, солнце просвечивало Лиговку, капли блестели на тюльпанах и гвоздиках лоточниц, очередь на такси переминалась и двигала чемоданы.
– Как Москва?
– Большая и шумная, – дочка повела плечиком пренебрежительно, верная патриотизму ленинградки. – Везде толпы…
– Давно ли ты росла по гарнизонам, – подивился Звягин.
После завтрака, накрытого на белой скатерти, с веткой вербы в тонкой синей вазе, жена испытующе посмотрела на Звягина и засмеялась.
– Куда ты без нас ходил?
– На Петропавловку, например.
– Был в соборе?
– Не совсем. Там рядом отличные шашлыки.
– И с кем ты их ел?
– Хм. С одним знакомым.
– Разумеется, это твой новый знакомый?
Звягин кашлянул и рассказал все.
– Как мне надоели твои душеспасительные мероприятия, – взялась за виски жена.
– Тебе? Это мне они надоели, – проворчал Звягин. – Я виноват, что ко мне прохожие липнут?
– Почему к другим не липнут?
– У папы располагающая внешность, – объяснила дочка.
– Леня, – сказала жена. – А ведь дело не в том, что тебе его жалко. И даже не в том, что тебе энергию девать некуда. А в том, что тебе нравится вершить чужие судьбы. Ты иногда играешь живыми людьми, как марионетками!
– Оставь в покое бедного тюфяка, – поддакнула дочка.
– Устами младенцев глаголет безответственность, – сощурился Звягин. – Плюнуть на него легче легкого. А через месяц ребята с пятнадцатой станции пусть его откачивают после инфаркта, так?
– Откачивать после инфаркта будут меня, – сказала жена.
– Я пошла гулять, – поспешно заявила дочка. – Миритесь сами, вы вполне взрослые.
Половину ночи Звягин провел на кухне. Чистая страница блокнота украсилась единственной строчкой:
«Заповедь первая. Выговаривайся».
Не думалось.
В три часа жена поставила чайник на газ, вздохнула и осторожно погладила его по руке.
– Всех не пережалеешь, – зло сказал Звягин. – Не знаю я, что с ним делать. Пойдем спать, Ира.
«Она права. Я не благодетель. Во мне, наверное, пропал мелкий тиран. Люблю устраивать все по своему вкусу. Ненавижу несчастных, неприкаянных, бестолковых. Ненавижу их слабость, незадачливость, неумелость. Ненавижу, когда человек не знает, чего он хочет. Ненавижу, когда не умеют добиваться своего. Ненавижу примирившихся с поражением. Если человек не любит бороться, как он может рассчитывать на счастье в жизни?»
Назавтра жена отправилась к подруге (тоже учительнице английского языка) и привезла Дейла Карнеги «Как обрести спокойствие и жить полноценной жизнью». Звягин недоверчиво поморщился, но заглотил книгу залпом.