– То есть заболевший алкоголизмом – алкоголиком и умрет?
– В большинстве случаев – бесспорно. Сколько лет твоему парню? Тридцать четыре? Автослесарь, калымная работа; добрый человек… Один раз уже лечился – без толку? Боюсь, что ничего тут не поделать…
– А если у него возникнет очень сильное желание?
– В принципе тогда возможно. Но откуда ему взяться? И надолго ли? Он из тех, кто плывет по течению, ему ничего особенно не хочется, середнячок, которому некуда приложить излишек силенок…
– Это становится интересным… – задумчиво проговорил Звягин.
Есть такие люди: достаточно назвать им что-то невозможным, и они не успокоятся, пока не разобьют себе лоб или убедятся в обратном. Встречаются такие люди сравнительно редко, и их вроде бы трудная жизнь на самом деле счастлива: им интересно жить, а легкий характер позволяет не огорчаться по пустякам.
У каждого человека свои слабости. Слабостью Звягина было соваться в чужие дела. В силу отменного упрямства и энергичности характера он не терпел нерешенных проблем, а поскольку своих нерешенных проблем по этой причине у него не было, то приходилось довольствоваться чужими.
Результаты бывали разительны, ибо бороться с чужой бедой всегда легче, чем с собственной.
На слово никому не веря, Звягин набрал дома у нарколога портфель литературы и к ночи, доцеживая второй литр холодного молока и отшвыривая последнюю книгу, убедился в правоте его слов… То есть «убедился в правоте» означает лишь, что он выяснил совпадение услышанного с написанным, но отнюдь не согласился с этим лично.
Огромный интерес вызвали у дочки популярные брошюры, где повествовалось, что люди могут пить: буквально все, что горит и льется. Последствия были ужасны: слепли и впадали в паралич, травились семьями и умирали бригадами – разворачивалась какая-то хроника самоистребления вопреки инстинкту самосохранения и здравому смыслу.
– Ты решил поменять свою хирургию-реанимацию на борьбу с пьянством? – невинно полюбопытствовала она. – У нас мальчишки тоже иногда выпивают.
– В восьмом классе? – мрачно спросил Звягин.
– Они считают, что уже взрослые… – отвечала дочь с высокомерной снисходительностью юной девушки к сверстникам.
– Ирочка, – позвал Звягин жену, – подбери мне литературу по пьянству.
– Что?! – У жены сломался красный карандаш, которым она подчеркивала ошибки в тетрадях, по старинке не доверяя фломастеру.
– Художественную, – уточнил Звягин, показывая на стеллажи.
Жена сопоставила его давешнее опоздание, телефонный звонок насчет пьяницы, груду книг на журнальном столике, четыре бутылки из-под молока; и тут Звягин, подтверждая худшие ее подозрения, замурлыкал «Турецкий марш», что было уже признаком совершенно безошибочным.