Контуженый пришел в сознание. Он был подвешен носом к площадке. Но слезть с крючка оказалось невозможно. Виток веревки охватил запястье наручником. А пальцы попали в зажим между веревкой и блоком.
Мысль о свободе владела им краткую долю секунды…
Из выси бухнув в грунт полутора центнерами железа, бочонок развалился. Шов лопнул, и дно выпало. Громыхнувшая дребедень сыпанула конусом на поддоне. Противовес исчез.
Лифт на эшафот пришел в обратное движение.
Радиоакробат екнул слабым нутром. Состояние невесомости неотличимо от свободного падения. Блок перед глазами прыгнул вверх. Горизонт загибал края. Полет вниз ускорялся, и сквозняк леденил травмированный мозг.
Он мчится обратно, и понимает, что скорость возвращения будет велика, и мягкая посадка не гарантирована. И когда он переводит взгляд вниз – сколько еще осталось лететь с этим ускорением – он видит:
Снизу – на него – летит – бочонок!!!
Он бьет его в зад, сдирает пол-ягодицы, ломает копчик, пересчитывает позвонки и проминает затылок!..
И отпускает лететь вниз дальше.
Без сил и средств несчастный грохается на подстилку. На кучу железа с острыми углами, штырями и ребрами – опаньки! Это его добро, вывалившееся с дном бочонка. Вот мы и дома. Организм хрустит и выдыхает. В голове звучит алилуйя и выключается свет.
Теряя сознание, человек расслабляется. Пальцы разжаты, и веревка соскальзывает с руки, щекоча и шаркая. Этот веревочный рашпиль прерывает его краткий обморок, и когда он открывает глаза:
Сверху – на него – летит – бочонок!
Он прыгает жертве на живот, ломает тазобедренный сустав, отбивает мошонку и прокатывается по уцелевшей коленной чашечке.
Матч окончен. Два неодушевленных предмета лежат рядом.
Везли в морг, но завернули в реанимацию.
…Он вышел из больницы через девять месяцев на своих ногах. Эту песню не задушишь, не убьешь. И поздравил с этим коротковолновиков мира.
Больше никто бы не узнал, но он долго судился со страховой компанией. Жаба их душила – не заплатили: нечего будить зверя в бочкотаре.