– Садись, тварь!!! – орут все и трясут оружием, как партизаны на поляне.
От выстрела над ухом представитель администрации вскрикивает, переходя из наркоза к кошмару, и звонит в Красноярск. На его информацию они отвечают своими пожеланиями, из которых усыхание гениталий и перелом ног самые милосердные. Из трубки летят молнии, разя живых и мертвых.
Происходит общая задумчивость.
– Есть какие суда выше по течению? – спрашивают московские у местных егерей, лесников и рыбинспекторов.
– Да-а… должны быть. Это выше узнать надо.
– Где?
– В Монде.
– А ваше хамство, товарищи, неуместно!
Однако звонят на самый верх речки – в поселок, с безбашенной рекламой наименованный Монды. И выясняется – что идет самоходка!
Часах в двадцати выше по течению.
Ну, так. Бочки в вертолет. Вертолет в Монды. Что значит – заправиться?!! А-а-а!!! Вмондячить, согласно указанному пункту, барже той самоходной правительственные бочки в печенку и гнать сюда в гриву, чтоб вприпрыжку мчалась!!
В седую старь уходит нить анекдота, как иностранец в России пил с русскими и вспоминал: «Вечером я боялся, что умру. А утром пожалел, что не умер вечером».
Таким образом, глухое Ничто начинает обретать цвет в ядовито-зеленую поперечную полоску на фоне вечной ночи. Приближающееся сознание извещает о себе тонкой взлетающей тошнотой. И смерть грезится голубым ангелом с прохладно веющими крыльями. Здравствуй, я твое похмелье.
Сознание начинает бить в мозгах молотом, крушить все грязными сапожищами, гнилостно рыгать, и в конце концов по-хозяйски размещается в своем телообладателе, пыткой заставляя его вспомнить себя как капитана самоходной баржи.
Пространство вокруг постепенно становится каютой. Бутылки и огрызки объясняют самочувствие. Капитан восстанавливает свое местоположение в реальности. Тряся и звеня, плещет полстакана на поправку. И выставляет в окно на ветерок ужасный лик царя природы.
Начинает смотреть и думать, куда они плывут, и где. По реке они плывут. Но очень медленно. Совсем медленно. Можно даже сказать, что и вообще не плывут. Типа стоят.
Почему стоят? Кто на руле? Капитан требует у распадающейся памяти доклад о судовой роли. Экипаж баржи – кэптен энд ту бойз: классическая схема европейского каботажа кто знает.
На руле не стоит ни ту бойз, ни уан. Сибирский бой спит в рубке на палубе. Ссссученыш. И въехала баржа на мель. Вот, кстати, почему палуба кривая.
Ну, мель так мель. Дело житейское. Кто-нибудь пройдет – поможет сняться. Но для порядку капитан воспитывает смену: поднимает пинком, будит подзатыльником и вчиняет отеческий строгий допрос: хрен ли он? Мальчик кается: мычит.