– Сегодня же позволил, – заметила она. – Начало положено.
– Правильно. Только меня почему-то не оставляют подозрения, что у него имеются еще какие-то планы в отношении моей персоны.
Она нахмурилась.
– Когда ты стал таким пессимистом?
– Я всегда рассчитываю на худшее, чтобы не разочаровываться.
– В таком случае ты никогда не будешь доволен.
– В яблочко!
Ей вдруг открылось, что она ханжа. Однако ее пессимизм основывался на каких-то реальных, а не потенциальных событиях. И действительно она планировала жить так, как сама захочет.
Колин указал на коридор с левой стороны.
– Давай посмотрим, что там.
Он открыл дверь и пропустил ее вперед.
– Это кабинет, – сказала Анджелина.
Тут стоял письменный стол, покрытый холстиной, напольный глобус, а вдоль стен – книжные полки, доходившие до потолка. За шторами обнаружился эркер, и она воскликнула:
– Как много света! Тебе наверняка понравится работать здесь.
Он уперся руками в бедра.
– Да, на свету особенно заметно, сколько пыли накопилось на полках и приставных столиках.
– Ты помнишь эту комнату?
Он раскрутил глобус.
– Я помню вот эту штуку. Она казалась мне гигантским волчком. Отец указывал пальцем в разные страны и требовал, чтобы я их назвал.
– Ты выдержал испытание?
Колин кивнул:
– Да, тогда я уже был знаком с географией и знал много стран. Мне больше всего нравилась Италия, потому что на глобусе походила на сапог.
Она вернулась к окну в эркере.
– Отсюда прекрасный вид на парк.
Он подошел и встал у нее за спиной. Ветер срывал с деревьев золотые и оранжевые листья. От ее кожи исходил нежный запах розовой воды. Что-то глубоко интимное было в том, как близко они стояли.
– Мне обязательно понравится эта комната, – сказал Колин, на что Анджелина, отодвинувшись, отреагировала как-то слишком оживленно:
– Может, снимем покрывало со стола?
Ему стало интересно, почему она вдруг занервничала. Уж не он ли тому причиной? Пожав плечами, Колин сдернул холстину, и его взору предстал письменный прибор с двумя чернильницами и комплектом гусиных перьев. Взяв одно из них в руки, он нахмурился:
– Им ни разу не пользовались. – Вероятно, это тоже было одним из свидетельств поспешности, с какой отец оставил дом несколько лет назад.
Колин принялся выдвигать один за другим ящики.
– Ищешь что-нибудь конкретное?
– Ничего здесь нет. – Не хотелось говорить про миниатюру с портретом матери. Не сейчас.
– Не сомневаюсь, что твой отец забрал отсюда все важные бумаги и письма.
Колин подошел к серванту и, открыв дверцу, обнаружил графин с янтарной жидкостью и бокалы. Вытащив пробку, понюхал содержимое и с удивлением констатировал: