Волшебные сказки Туркмении (Народные сказки) - страница 7

– Ба, – удивился малыш, – ты, наверно, неправду говоришь. Разве может такая большая змея поместиться в сундуке?

– Это правда, мальчик, – стал уверять хвастун. – Она была в этом сундуке.

– Эй, змея, – сказал малыш, – это правда, что ты, такая большая, могла поместиться в сундуке?

– Да, помещалась, – прошипела змея.

– Не может этого быть, – упрямо сказал малыш.

– Не веришь, смотри, – прошипела змея и, соскользнув с шеи старика и выпустив воздух, легла в сундук, оставив голову снаружи.

– Э, а голова-то не помещается! – усмехнулся малыш.

– Ещё как помещается, – прошипела змея, пряча голову.

Мальчик в то же мгновение захлопнул крышку, запер сундук на замок и спросил у обрадовавшегося хвастуна:

– Отец, ты сам прятал этот сундук туда, где его нашёл?

– Нет.

– Если не прятал, то надо помнить пословицу: «Не бери того, чего сам не положил!» Теперь надо отнести сундук туда, где он был.

Хвастун удивился рассудительности мальчика и от всей души благодарил его за своё спасение. Сундук он закопал на том месте, где нашёл, и больше никогда в жизни не хвастался.

Солнце встаёт рано, но Ярты-гулок вставал ещё раньше. Он выбегал из кибитки и каждое утро слушал, как на соседнем дворе, за дувалом, дочь соседа, красавица Бахты-Гюль, распевает песни.

Это были весёлые песни, потому что Бахты-Гюль была счастлива, как цветок, а само имя Бахты-Гюль по-туркменски значит «цветок счастья».

– Аю! Бахты-Гюль! – окликал девушку Ярты-гулок и, как проворный кузнечик, в три прыжка вскакивал надувал. – Здравствуй, Гюль! А вот и я! Солнце взошло!

И красавица Гюль отвечала:

– Здравствуй!

Она сажала малыша к себе на колени и играла с ним. Она дарила ему маленькие подарки – то ягодку кишмиша, то ядрышко калёного ореха или кусочек тягучей халвы. Вместе с ним она пела ляле – свои девичьи песни:

Ярты сидел на зелёном листе винограда и покачивался, как в люльке.

Он тоже затягивал свою любимую песенку.

Он пел, как жаворонок, запрокинув голову и раздув шейку:

Так каждый день они вместе встречали утро.

Но в это утро, выбежав из кибитки, Ярты-гулок не услышал весёлой песни.

Тогда он стал звать свою подругу:

– Аю! Бахты-Гюль! Где ты?

Он прислушался, но в ответ вместо песни услышал плач.

Мальчик испугался. С ветки на ветку, с листка на листок он быстро вскарабкался на дувал и заглянул в соседний двор. У него даже сердце остановилось от жалости: посреди двора, на старой кошме, сидела красавица Бахты-Гюль и, закрыв руками лицо, причитала: