До дороги она не добралась. Серафима смотрела на нее огромными глазами – в темноте эти глаза как будто светились.
– Ты чего здесь? – хрипло спросила Агата.
Серафима на чем-то сидела. Вроде пенек. Вдруг сорвалась с места, подпрыгнула и крепко обняла ее.
– Да погоди ты, испачкаешься. Я тут упала пару раз. Не жми! Раздавишь! Погоди! Ну чего ты? Чего?
Серафима прижималась лбом к ее плечу и тихо смеялась.
– Ну давай, – легонько оттолкнула ее Агата. – Пошли. Там все с ума посходили, пока ты тут гуляешь. Отец там, говорят, где-то. И это… прости меня. Я не подумала. Не буду больше тебя никогда оставлять.
Серафима наконец отлепилась и резко зашагала в темноту.
– Эй! – позвала Агата. – Не туда!
На фоне елок ее выдавало пальто. Длинное, светлое, с капюшоном. А вот ботинки темные, поэтому, когда шла, казалось, плывет над землей. Инопланетянка. Мешали корни и ветки. Они лезли, они изгибались, они не давали идти. Серафима спотыкалась. Один раз чуть не упала. До эльфа ей расти и расти.
Агата выбралась из елок и пошла по краю асфальта. Корни не жаловали обочины. Им больше нравилось крошить битум с гравием и горным песком. Они вспучивали твердую корку и с наслаждением ломали ее.
Агата оглянулась. Серафима послушно топала сзади.
Около лавочки стояли Марк с Андреем. Емельянов водил фонариком по деревьям, из серых превращая их в черные.
– Серафима! – позвал Марк. – А ты куда пропала? – недовольно спросил он.
Агата молча отступила с дорожки.
– Что с тобой? – испугался Емельянов, направляя на нее фонарик. Свет круга выхватил серое пальто. – А! – завопил он, роняя фонарик.
– Черт! – Опять не было времени убить Емельянова, потому что нельзя быть таким дубиной. Быть и оставаться живым. – Погоди ты!
Серафима годить не собиралась. Она ломилась через деревья. Агата ломилась следом, принимая на лицо и руки пружинящие ветки.
– Серафима! – надрывался Марк.
Серафима больше не бежала. Она стояла, повернув голову на звук. Агата не успела затормозить. Ударилась подбородком о жесткое плечо, поддала коленом в бок.
– Ай! – возмутилась Серафима.
У нее были светлые глаза. Это невозможно было разглядеть в темноте, но Агата увидела. Потому что стояла вплотную.
Серафима перестала смотреть вдаль.
– Не убегай больше. – Дышалось Агате тяжело, бок кололо, нога отваливалась. – Мне ходить больно.
И вновь Серафима обняла ее.
– А чего это вы обнимаетесь? – проломил кусты Емельянов. – А чего это ты такая грязная?
– Вот вы где! – паровозом дышал Марк. – Да отпусти ты ее!
Он потянул Агату за плечо, и Агата чуть не врезала по этой руке!