– Если вы хотите взглянуть на бокалы из-под шерри, то они уже упакованы… – начал Нидем.
Холмс небрежно отмахнулся:
– О, они меня совершенно не интересуют. Я не сомневаюсь, что анализ покажет присутствие мышьяка в бокале. Нет, я хочу осмотреть спальню жертвы. Тело увезли?
– Его отправили в морг четверть часа тому назад.
Даже эта информация, по-видимому, не расстроила моего друга, так как он ответил:
– Неважно. Мы с доктором Уотсоном вполне удовольствуемся тем, что просто взглянем на комнату, где скончался мистер Раштон. У вас, конечно, нет возражений, инспектор?
– Очень хорошо, мистер Холмс. Если вы с доктором Уотсоном последуете за мной, я покажу вам эту комнату. Однако должен пояснить, – добавил он через плечо, поднимаясь впереди нас по лестнице, – что, хотя все симптомы указывали на отравление, жертва умерла от сердечного приступа, вызванного особенно сильной рвотой. Но данное обстоятельство не меняет того факта, что это было убийство, мистер Холмс.
– Конечно, – согласился с ним мой друг.
Мы добрались до верхней площадки лестницы. Здесь Нидем повернул налево и, открыв дверь, объявил:
– Спальня мистера Раштона, джентльмены.
Это была большая комната, обставленная тяжелой дорогой мебелью красного дерева, какая была в моде лет тридцать – сорок назад, включая умывальник без таза. Сразу за дверью стояла большая высокая кровать, с которой, по счастью, уже сняли белье. Таким образом, ни одна мелочь в комнате не напоминала, что совсем недавно хозяин дома мучился здесь от симптомов отравления мышьяком, который воздействует на кишечник и желудок.
Мы с Холмсом остановились на пороге, а Нидем пересек комнату, чтобы зажечь две газовые лампы, стоявшие на каминной полке. Пока он этим занимался, Холмс, обводивший пристальным взглядом комнату, прошептал мне на ухо:
– Попытайтесь на несколько минут отвлечь внимание Нидема.
У него не было времени на дальнейшие объяснения.
Инспектор повернулся к нам, и теперь, когда комната была ярко освещена, мы тоже вошли в нее. Холмс направился к ночному столику у кровати, чтобы осмотреть книгу, лежавшую на столике. Рядом с ней находились золотые карманные часы с цепочкой и маленькая керосиновая настольная лампа.
Взяв в руки томик, чтобы прочитать название, Холмс подал мне знак, слегка кивнув.
– Как практикующий врач, – начал я, обращаясь к Нидему, – я интересуюсь воздействием мышьяка на человеческий организм. Насколько мне известно, симптомы отравления обычно проявляются через час после того, как яд попал в него. Если бы мышьяк был добавлен в шерри, который мистер Раштон выпил между шестью и семью часами, симптомы должны были проявиться во время ужина. По-видимому, несварение из-за тяжелой пищи замедлило их проявление?