— Вас тогда… попросили?
— Попросили? А что, верно… попросили… но нет, не тогда. Мы вернулись домой… ну как, в комнатенку нашу, которая в общаге. Николаша извиняться стал, что, дескать, у бабушки характер…
Стася замолчала, но молчание не продлилось долго.
— Она нашла меня через неделю. Я уж и надеяться стала, что обойдется оно… Не подумай, я не дура, но надежда и умных мучит.
Хорошее выражение.
Мучит.
Именно что мучит. Жанна знала, что мама умрет, что диагноз поставлен и пересмотру не подлежит, что смириться надо бы. И пыталась смириться, но надежда жила.
— Меня Кирилл подловил. Явился перед последней парой, что твой джинн из сказки…
…И снова похоже сказано. Джинн.
Современный. Облаченный в костюм. И посаженный на привязь из бумаг и обязательств. Правда, свободу ему не подарили — сам взял.
— Сказал, что Алиция Виссарионовна желает со мной встретиться в приватной обстановке. Обещал, что ничего мне не грозит. Типа, я испугаюсь… Нет, старушенция-то с зубами, но на мафиози не тянула. И не испугалась я. Просто подумала, что Николаша огорчится.
— И поехали на встречу?
— Поехала. Почему нет?
На сей раз встреча проходила не в ресторане, а в кафе.
— Я взяла смелость заказать вам капучино. И малиновую меренгу. Здесь ее потрясающе готовят. — Алиция Виссарионовна держалась просто, вот только Стася этой простотой не обманулась.
Что ж, пускай будет меренга с капучино.
— Я вам не нравлюсь?
— Вы прямолинейны, Стася. И это, как по мне, достоинство. — Сама Алиция Виссарионовна пила чай. Крохотная чашечка, белый чайник, прикрытый вязаной салфеткой.
Напиток не темный, но бледного золотистого цвета, точно на соломе заваренный.
— Вы мне весьма симпатичны. Более того, я бы не отказалась, если бы у моей внучки был ваш характер, ваши целеустремленность, сила…
Пресловутую малиновую меренгу подали на крохотном блюдце.
— Вы не пожелали повторять судьбу вашей матери… порвали с семьей, что требует смелости. Устроились в новом для себя мире. Это вызывает уважение.
— Но?
Стася точно знала, что, когда так хвалят, обязательно пнут.
— Но ваша наследственность… К сожалению, я не могу позволить, чтобы моим правнукам передалась склонность к алкоголю. В нашей крови и без того пороков хватает.
Стася промолчала, не представляя, что ответить.
Сказать, что она не пьет?
Вообще не пьет, ни вина, ни пива, ни даже тоника, которым все девчонки на факультете пробавляются. Это не аргумент. Вон папаша по молодости тоже не пил, зато теперь не просыхает. И как знать, не повторит ли Стася его судьбу?
Пообещать, что не повторит?
А кто поверит этому ее слову? Уж точно не Алиция Виссарионовна.