— Но я…
— Будешь невиновен, — сказал монашек и вновь сыпанул в костер порошка. — Ты будешь столь же неповинен в твоих грехах, как и та, которую ты предал…
Жанна…
Он желал увидеть демона, а увидел ее, стоящую у черты круга. Не девушку, а девочку в простом темном платье.
— Ты… пришла ко мне?
— Ты меня звал, — ответила Жанна отчего-то мужским голосом. — Ты хотел меня увидеть.
И захохотала. Изо рта ее вырвались языки пламени, которые опалили лицо Жиля, он отшатнулся и выпал бы из круга, когда б не Якоб.
— Нельзя, господин, — зашептал он, стиснув руку. — Это демон!
Существо кривлялось и плясало, оно меняло обличья одно за другим. И вот исчез лик Жанны, черты переплавились в кривую некрасивую харю, которая не могла принадлежать человеку.
Но и харя исчезла.
Гийом.
— Думаешь, ушел от меня? — Он погрозил Жилю пальцем. — Думаешь, я про тебя забыл? Я помню! Все помню! И про тебя, и про нашу тайну…
Гийома сменил король.
— Ты стал опасен, Жиль, — сказал он с укоризной. — А раньше ты верно служил короне…
…Очнулся Жиль в собственных покоях. И верный Якоб сидел у кровати, вытирая пот.
— Простите, господин. Я не думал, что демон будет таким сильным…
Кажется, именно тогда Жиль и поверил в демона, пытаясь хоть так объяснить то странное, что случилось в подвале… Вера подвела.
Дед утверждал, что от нее одни беды.
Был прав.
Жиль слишком боялся себя… и смерти тоже.
И сейчас боится, хотя очевидно, что сбылось то странное предсказание. Случайно ли оно было?
После той ночи многое изменилось.
…Ушли алхимики и предсказатели. Франческо был ревнив и не собирался делить хозяйскую любовь с кем бы то ни было.
Обманщик? Или он и вправду верил, будто подвластны ему высшие силы…
…Прочие вечно требовали денег или же редкостей… акульи зубы и рог единорога, пальцы мумий… волосы из гривы белого льва… ворвань и кости древнего ящера… они хотели больше и больше. И Жиль давал. Золото у него имелось.
…Золото уходило сквозь пальцы, точно песок.
Франческо желал лишь знания. Он поселился на подземных этажах, которые покидал редко и исключительно по ночам. Он говорил, что свет дневной причиняет ему невыносимые мучения, и Жиль верил… он и сам не понял, как случилось так, что отныне все дела, даже самые малые и ничтожные, решал вместе с монашком.
Нуждался в его советах.
В самом его обществе, человека странного и пугающего.
Катрин его ненавидела. Хотя монашек предложил ей помощь, сказал, что сумеет сделать так, что Катрин родит здоровое дитя, но она с гневом отвергла саму мысль о ритуале.
Испугалась?
Или же нет? Она говорила, что один лишь вид этого человека вызывает у нее величайшее отвращение, что чудится ей, будто Франческо вовсе не живой, что он мертвец и гниет… и от него же исходит великий смрад.