Он захохотал несколько громче, чем принято. — Здорово сказано! Ничего, если я расскажу это другим?
— Конечно ничего. — Мы двинулись вперед, и я уже вошел в ворота. Привратник тронул меня за руку. — Э... ваш паспорт, мистер Бонфорт...
Надеюсь, выражение моего лица не изменилось. — Пенни, достаньте наши паспорта.
Она холодно взглянула на караульного. — Обо всех формальностях позаботится капитан Бродбент.
Он взглянул на меня и отвел глаза. — Наверное, так оно и есть, но я обязан проверить их и записать серийные номера.
— Да, конечно. Думаю, нужно связаться с капитаном Бродбентом и попросить его подъехать. Кстати, назначено ли моему челноку время старта? Может быть, вы свяжетесь с диспетчерской?
Но Пенни, казалось, была вне себя от ярости. — Мистер Бонфорт, но ведь это же смешно! Мы никогда раньше не подвергались подобной проверке. Во всяком случае, не на Марсе!
Коп торопливо сказал: — Конечно, все в порядке, Ханс. Ведь это же не кто-нибудь, а сам мистер Бонфорт.
— Да, конечно, но...
Я вмешался со счастливой улыбкой на лице. — Мы можем уладить все очень просто. Если вы... как ваше имя, сэр?
— Хэслвонтер, Ханс Хэслвонтер, — неохотно признался он,
—Так вот, мистер Хэслвонтер, если вы свяжетесь с господином уполномоченным Бутройдом, я поговорю с ним, и мы избавим моего пилота от необходимости выбираться сюда — к тому же сэкономим час или больше того.
— Ох, мне бы не хотелось делать этого. Может, мне лучше связаться с начальником порта? — с надеждой в голосе продолжал он.
— Знаете что, дайте мне номер мистера Бутройда. Я сам свяжусь с ним... — На этот раз я добавил к своим словам несколько ледяных ноток — интонации занятого и важного человека, который пытался быть демократичным, но которого вывела из себя бюрократическая мелочность нижестоящих.
Это подействовало. Он поспешно сказал: — Я уверен, что все в порядке, мистер Бонфорт. Просто у нас... сами знаете... правила... и все такое...
— Знаю, знаю. Благодарю вас. — Я прошел через ворота.
— Мистер Бонфорт! Смотрите! Вон там!
Я оглянулся: газетчики так быстро настигли нас, что я моргнуть не успел. Один из них припал на одно колено и наводил на меня свой стереоаппарат. Он поднял голову и сказал: — Держите жезл так, чтобы его видно было. — Остальные с различного рода оборудованием уже скапливались вокруг нас. Кто-то взобрался на крышу нашего «роллса». Еще кто-то тянул к моему лицу микрофон, а один из корреспондентов издали направил на меня микрофон направленного действия, похожий на ружье.
Я рассердился, как светская женщина, имя которой напечатали мелким шрифтом в колонке светской хроники, но, к счастью, я помнил, как должен себя вести. — Улыбнулся и пошел медленнее. Бонфорт всегда учитывал то, что на экране движения кажутся более быстрыми. Так что я поступил правильно.