Один из репортеров поднял бровь. — Мистер Бонфорт, сдается мне, что вы уже говорили то же самое в феврале?
— Вы услышите от меня то же самое еще и в следующем феврале, и в марте, а в любые другие месяцы. Истину повторять никогда не вредно. — Я обернулся к привратнику и добавил: — Прошу прощения, но теперь мне пора идти, а то мы опоздаем к старту.
Я повернулся и пошел к воротам. Пенни поспешила за мной.
Мы забрались в небольшую освинцованную машину космодрома, и дверь ее со вздохом скользнула на место. Машина была автоматической, поэтому мне не нужно было играть еще и роль водителя. Я откинулся на спинку сидения и расслабился. — Уф-ф-ф!
— Это было изумительное зрелище, — серьезно заявила Пенни.
— Я только испугался, когда меня поймали на повторении прошлой речи.
— Но вы здорово вывернулись. Это было самое настоящее вдохновение. И... я... говорили вы... в точности, как ОН.
— Пенни, скажите, был ли там кто-либо, кого мне следовало бы назвать по имени или на «ты»?
— Пожалуй, нет. Может быть, одного или двух, но вряд ли они стали бы ожидать от вас этого в такой неразберихе.
— Меня застали врасплох. Черт бы побрал этого привратника с его проклятыми паспортами. Кстати, Пенни, я почему-то думал, что их носите вы, а не Дэк.
— А у Дэка их и нет. Мы все ходим со своими паспортами. — Она полезла в сумочку и извлекла из нее небольшую книжечку. — Мой паспорт у меня с собой, но я не решилась достать его.
— Что?
— Дело в том, что его паспорт был у него, когда его похитили. И мы не осмеливались просить о выдаче дубликата — по крайней мере, до настоящего времени.
И тут я почувствовал,- что измотан вконец.
Поскольку ни от Дэка, ни от Роджа никаких инструкций не поступало, я продолжал оставаться в образе в течение всего подъема и перехода на «Том Пейн». Это было совсем нетрудно. Я сразу пошел в собственную каюту и несколько часов провел в ней, просто грызя ногти и пытаясь представить себе, что сейчас делается там, внизу, на поверхности планеты. В конце концов, с помощью таблеток от тошноты я ухитрился провалиться в относительно сносный сон, но это было ошибкой с моей стороны, так как мне тут же стали сниться самые первосортные кошмары. В них присутствовали и репортеры, гневно указывающие на меня пальцами, и копы, грубо хватающие за плечо, и волокущие куда-то марсиане, прицеливающиеся из своих жезлов. Все знали, что я обманщик, и решить не могли только одного: кому достанется честь разорвать меня на куски и спустить в унитаз.
Разбудил меня предстартовый сигнал. В ушах звучал густой голосище Дэка: — Первое и последнее красное предупреждение! Одна треть «же»! Одна минута! — Я быстренько добрался до койки и расположился на ней. Когда начался разгон, я почувствовал себя значительно лучше. Одна треть земного притяжения — это не так уж много, примерно такое же притяжение на поверхности Марса, насколько я помню. Самое главное, что этого притяжения оказалось достаточно, чтобы привести в порядок мой желудок и сделать пол обычным, нормальным полом.