— А что это за камни, капитан? Если не секрет, конечно…
Фламмер низко опустил голову, обдумывая ответ…
— Эти кристаллы давно не используют в технических целях. Но прежде они применялись для создания разума первого порядка.
— Для разума совершенных «защитников»?
— Для старых «защитников». Не таких, как сейчас, Ханс. Такие машины создавались системой до приведения в действие модели приостановки прогресса. Тогда наши технологии рвались вперед с сокрушительной для нас силой и энергией. Мы стремительно летели с ними к катастрофе, к концу. Но мы сумели приостановить их, отказавшись от них. Мы остановили эти разработки и вывели из употребления эти технологии. Остались только их блеклые тени, в которые мы стараемся не вступать. Старые «защитники» были кошмарными машинами, знающими и могущими практически все, угрожающими нам этим неподвластным нам могуществом.
— Значит, у меня в руках всесильный разум этих страшных машин?
— Нет, Ханс. Эти кристаллы не хранят памяти — они чисты и безвредны.
— А им возможно дать память?
— Я не сделаю этого.
— А вы можете?
— Я не сделаю этого.
— Но вы можете…
Олаф вдруг впился суженными глазами в погоны офицера, пристально вглядываясь в коды подразделения…
— Вы программист!
Фламмер молча кивнул и вернулся на застланный шкурами одр, снова рухнув на зависшую в воздухе постель и устремив взгляд в потолок…
— Фламмер, вы какие программы писали?!
Офицер постарался игнорировать Олафа, но не вышло… Олаф все же очень настойчивый.
— Я занимался защитными системами.
— Какими?!
— Разными. Я долго служил режиму.
— Какими, Фламмер?! Защиту применяют ко всем системам — к разумным и к неразумным.
— Изначально я занимался защитой разума — точнее, технических единиц первого порядка. Но здесь эти мои знания бесполезны. В этой жизни возможно столкнуться разве что с разумом техники третьего порядка.
— Технические единицы первого порядка на практике — универсальны, как офицеры S12. Они относятся к определенному подразделению только за счет уточняющих задач, а так — они способны на все.
— Верно, Олаф, они способны к работе во всех подразделениях системы.
В глазах Олафа взметнулись холодные всполохи хищной жадности, но он погасил их сразу — я один заметил их…
— Зная все о разуме первого порядка, — вы знаете все о разуме машин.
— Нет, не все. Я только контролировал заводскую технику, строящую высший разум. Я знаю о разуме машины столько, сколько знает врач о разуме человека — это ограниченные знания, переданные нам офицерами научных подразделений. Это они знают разум, а мы его только строим и чиним, следуя их схемам и указаниям.