Я схватил Ханса за руку, вырывая из ветреной стужи… Он обернулся назад, готовый свернуть себе шею, но не проститься с Греллом…
— Это Грелл?.. Это он?.. Что с ним?..
— Не подходи к нему. Он готовится к бою.
— Со зверем?
— Да.
— Не надо…
— Так нужно. Мы даем смерти чужие жизни — иначе смерть берет наши. Мы обрываем чужие жизни, продолжая — наши. Бессильные — нищи. Им нечего дать смерти взамен их жизни, и смерть забирает их. Грелл должен призвать силу, данную ему свыше силы воина.
— Но эта сила уродует его лицо…
— Молчи. Мы оборачиваемся зверьми, чтобы сразиться со Зверем.
Ханс вырвался, отшатнувшись от меня к костру, хватая горящую головню опаленной перчаткой…
— Вы оборотни!
Я отпрянул от огня, не успев опомниться и сдержаться…
— Я понял, вы — оборотни, боящиеся огня! Все вы — вы не только охотники, вы — звери!
Огонь стучит у меня в висках частым пульсом… Огонь в руках этого неуклюжего солдата обездвижил меня… как огонь Зверя, в котором сгорел Варт… Я вижу, как Грелл метнулся к блекнущему в огненном зареве бойцу, вырывая у него факел, но и мечущегося серой тенью Грелла затмевает огонь…
— Брось! Брось в костер! Брось, Ханс! Олаф убьет тебя! Брось!
Но Ханс упрямо отгоняет Грелла пылающим факелом, стоя спиной к высокому костру, защищающему его сзади… В глазах темнеет, остается только носящаяся в пустоте вспышка, оставляющая светящийся след, — гаснущую во мраке дорогу, оборванную бездонными пропастями… И я иду по этой дороге… через огонь… в холодный мрак…
— Ханс! Брось! Олаф и правда — оборотень! Он разделил душу! Он отдал часть души снежному зверю, сжигающему врага пламенем! Он забрал себе часть его души! Теперь его сердце студит холод и жжет огонь, морозящий и выжигающий сердце Зверя!
Клок огня падает, рассыпаясь искрами… В глазах проясняется… проявляется силуэт виновато понурившегося бойца…
— Оборотней вообще не бывает. Это все старые сказки. Я не должен верить им. Это не правильно — верить в сказки, я знаю… Я знаю, что человек не способен обращаться в зверя, как зверь — в человека… Это я знаю точно.
Грелл отбросил головню к костру…
— Может, Ханс, но не так, как ты считаешь… Мы обращаемся в зверей разумом, а не телом…
— Но тогда зверь не способен быть оборотнем — у зверя нет разума…
Я оттеснил Грелла, сверкнувшего на меня глазами…
— У зверей — нет, у Зверя — есть.
— Нет, я не должен в это верить. Это не правильно…
— Старые легенды — это все правда, Ханс… Только выглядит эта правда вне легенд чуть другой…
— Это не правда, Олаф… Это ты наделил зверя разумом…
— Да, Ханс… Я пробудил эту, спящую в нем, злую силу… когда он пробудил злую силу, спящую во мне…