Как бы то ни было, Устинья осталась жить в Запажье и, видимо, получала какую-то материальную помощь от отца ребенка. Георгия она очень любила и исправно заботилась о нем. Однако через два года ее постигло несчастье: малыш умер от «сухотки» — так называли последнюю стадию сифилиса. Заболевание передалось от отца.
Известно, что другим детям Устиньи, которые родились позже, страшная зараза не передалась, поэтому сама женщина, скорее всего, тоже счастливо избежала горькой судьбы или же просто быстро вылечилась.
Деревня маленькая, все соседи были прекрасно осведомлены о случившемся, потому теперь Устинье сложно было найти нового воздыхателя, да и искать-то надо было в других местах. Не до выбора ей стало.
Жених оказался не первой молодости, да и работал далеко от дома — в Москве. Думать Устинья особенно не стала — вдова с таким прошлым вряд сделает более выгодную партию. Константин, правда, был скор на расправу, да и выпить был не дурак, но и с этим Устинья могла мириться. Жители деревни только гадали — как этот странный мужик повелся на такой незавидный приз? Может, просто не знал ничего о прошлом невесты?
Устинья и Константин поженились, ей было тридцать пять, ему — пятьдесят. Оба были одиноки и хотели создать семью.
Жизнь семьи Жуковых была тяжелой. Нищета преследовала их, не давала расслабиться. Приходилось много работать, хорошо хоть терпением Бог не обделил ни отца Георгия, ни мать.
Устинья была очень сильной женщиной: и физический, и духовно. Со временем она полюбила мужа, всегда безропотно помогала ему и не пеняла на судьбу.
О силе Устиньи даже легенды ходили. Она легко поднимала с земли пятипудовые мешки с зерном и переносила их на значительное расстояние. Говорили, что она унаследовала физическую силу от своего отца — Артема, который подлезал под лошадь и поднимал ее или брал за хвост и одним рывком сажал на круп.
Тяжелая нужда, ничтожный заработок Константина на сапожной работе заставляли бедную женщину подрабатывать на перевозке грузов. Весной, летом и ранней осенью она трудилась на полевых работах, а поздней осенью отправлялась в уездный город Малоярославец за бакалейными товарами и возила их торговцам в Угодский Завод. За поездку она зарабатывала рубль — рубль двадцать копеек. Да разве это деньги?.. Их не хватало ни что. Если вычесть расходы на корм лошадям, ночлег в городе, питание, ремонт обуви, то оставалось очень мало. Казалось, даже нищие могли насобирать больше.
Однако делать было нечего, такова была тогда доля бедняцкая, и Устинья не пеняла на судьбу, а безропотно сносила все невзгоды. Да и что тут говорить? Многие женщины русских деревень поступали так же, чтобы не умереть с голоду. В нечеловеческий холод, в слякоть и грязь, уставшие и замученные, униженные своим положением, возили они грузы из Малоярославца, Серпухова, Саврагино и других мест. Малолетние дети оставались под присмотром старых бабушек и дедушек, которые и сами уже еле ноги передвигали.