Йошида вежливо прислушивался к гортанным звукам незнакомого ему языка. Неужели этот совершенно немелодичный язык с какими-то сухими, как выжженный песок пустынь, согласными, был когда-то языком его народа, а этот субботний обряд со свечами, вином, молитвой над хлебом и эта традиция многодетства – все это могло стать его бытом, жизнью, судьбой? Йошида мысленно улыбнулся – он вдруг представил себя самого в черном костюме с хасидскими штрипками-кисточками, а свое лицо – в обрамлении длинных пейсов и бороды, как у этого Бэрола. Нет, это невозможно!..
– Амэн! – произнес Бэрол Леви и до дна выпил свой бокал с вином.
– Амэн! – отозвались хором дети, выпили вино из своих маленьких рюмок, и отец стал руками ломать халу и раздавать всем по кусочку.
Чувствуя, как в этой церемониальной тишине дети ревностно наблюдают за ним, Йошида молча следовал ритуалу: выпил вино, откусил сладкий хлеб-халу.
Но как только жена Бэрола стала подавать на стол тарелки с куриным бульоном, в котором плавали хлебные шарики – matzoballs, дети враз заговорили громко, оживленно, перебивая друг друга. Гость решил, что ритуальная часть ужина кончилась. Однако хозяин дома тут же сказал детям строго и негромко:
– Speak English!
Дети враз притихли, пристыженно покосились на гостя, мальчик лет семи заговорил с отцом по-английски.
Через несколько минут Йошида уже понял, что происходит. Загруженный почти круглосуточной работой Бэрол Леви видит своих детей практически лишь раз в наделю, по субботам, и в этот день он целиком принадлежит только им. Но одного дня на девять детей не так уж много, дети набрасываются на отца со своими проблемами, вопросами и делами с первой минуты субботы, соблюдая при этом, видимо, возрастную субординацию и религиозные правила поведения за субботним столом.
– Сегодня мы обсуждали в школе тот текст в Торе, где сказано «люби и уважай», – говорил Бэролу семилетний мальчик с тонким бледным лицом и большими серыми глазами исследователя жизни. – Я не понимаю, зачем нужно было дважды говорить одно и то же. Разве можно любить и не уважать? Разве это не одно и то же?
– А ты подумай, – сказал сыну Бэрол, и все дети замолчали, слушая объяснения отца. – Предположим, у тебя есть раб. Ты не обязан уважать его, но ты должен любить его, потому что он тоже человек. Или, допустим, у тебя есть сосед, с которым ты воюешь. Ты не обязан любить его, но, если это сильный враг, ты уважаешь его как врага…
Через час, когда ужин был окончен и разрешены все спорные вопросы по толкованию Торы и Талмуда, дети стали надевать куртки и плащи, а Бэрол сказал гостю: