– …Россия всегда, испокон века была чиста от идей мелкой спекуляции и погони за наживой. Россия была отлична от всех остальных народов мира поиском Духовности и Высшего смысла. И у нас, русских коммунистов, тоже был авторитет духовных лидеров мира, – говорил тем временем Батурин. – Да, духовных! Полмира открывали по утрам газету «Правда» и из нее узнавали, что МЫ назначили правдой на сегодня! Нищая, полуголодная страна была примером для народов самых сытых стран, и никто у нас не бастовал, не требовал автономии и даже в мыслях не посягал на власть нашей партии…
Какая у него странно-знакомая манера рубить мысль на короткие предложения, подумал Горячев. И так знакомо он наклоняет голову чуть вперед…
– Но где все это теперь? Что свергло партию с пьедестала? Реформы Михаила Горячева – вот что! – сказал Батурин так твердо, словно вбил гвоздь ударом кулака. – Сегодня совершенно очевидно, что перестройка, затеянная Горячевым, с треском провалилась. Вот уже несколько лет народ задыхается от инфляции и тотального дефицита, государственный дефицит достиг астрономических цифр, экономикой уже невозможно управлять ни с помощью денег, ни приказами. Даже при Брежневе, которого так легко превратили в посмешище, даже при Брежневе положение было лучше! А Горячев продолжает думать, что он демократизировал страну и ему за это памятник поставят. Но он не демократизировал – он развратил страну! Русский народ стал таким же, как все – как итальянцы, греки, евреи – только деньги, только валюта! А иначе никто не работает, вся страна митингует. И все кричат «долой коммунистов!». Бикфордов шнур гражданской войны уже горит повсюду. Запад закабаляет умы молодежи своей поп-культурой…
«Все ясно, – обозлился Горячев, – я раскачал лодку, я продался ЦРУ и международному сионизму и веду страну в сети капитализма. Но раньше об этом писали в ЦК только партийные старики-анонимщики. А теперь… «перестройка провалилась!». А кто ее провалил – не вы ли сами? Черт возьми, до чего у этого мерзавца моя манера произносить речи! Последние годы все молодые партийные выдвиженцы подражают мне, некоторые даже очки носят – только чтобы быть на меня похожими. Но чтобы мой же убийца!..»
– Что же получается? – спросил тем временем Батурин у трибунала. – Мой прадед штурмовал Зимний и проводил коллективизацию. Мой дед прошел замполитом от Волги до Берлина. Мой отец подавлял восстание в Венгрии и строил атомные электростанции. Я командовал ротой в Афганистане. Четыре поколения – за что мы воевали? Великая страна, супердержава рассыпается на глазах. Польша, Венгрия, Прибалтика, Грузия – все откалывается, выламывается из системы, которую построили наши отцы и деды. Не сегодня завтра народ возьмет в руки колья и пойдет крушить все и вся! А моя семилетняя дочка смотрит на меня, как на убогого, и говорит по-английски: «Папа, let face it, ты неудачник, у нас нет даже своей машины!» И так – у всех партийных работников. Собственные дети презирают нас за то, что мы коммунисты. Мне очень жаль, что я не убил Горячева, мой выстрел должен был упредить революцию и спасти партию. Но передайте Горячеву: партия все равно его уничтожит…