Элина несколько раз вскакивала с постели и уходила в ванную комнату, упиралась лбом в зеркало, рассматривая себя с критически близкого расстояния. Все было как всегда: крутые брови, острый носик, пытливые глаза. Грушин просто болван, и больше ничего.
Она не могла оставить все, как есть. Ей нужно было действовать! Нужно было вмешаться в его жизнь, устроить все так, как представлялось ей правильным. И если не вышло покорить его, то хотя бы подтолкнуть к счастью хозяйской рукой тоже будет неплохо. Она испытает удовлетворение, подчинив Грушина своей воле. Он слабак. Он не сможет ей противостоять.
Конечно, это была месть. Однако Элина и под страхом смерти не признала бы очевидного. Все ее подруги знали, что она поставила себе целью завоевать Грушина. Все друзья Грушина тоже об этом знали. Если она просто сдастся, то будет чувствовать себя опозоренной. Нет, нужно обставить все по-умному! Женив Грушина на Жанне, она будет всем говорить: «Ну, я довольно быстро поняла, что мы с Дмитрием не подходим друг другу. Но мне было жаль бедного Грушина, и я решила лично устроить его судьбу». О да! Это будет совершенно, совершенно другое дело.
В настоящий момент Элина сидела в машине Костика Белоусова, которого ей удалось сделать своим союзником. Сначала тот пытался сопротивляться, но она довольно быстро подавила его волю и внушила правильные мысли.
– Костик, поверь, ничего другого просто не остается! – говорила она с серьезным видом. – Грушин погибнет, как побег хурмы, посаженный в огороде под Подольском!
– Да уж, он у нас экзотический фрукт, – согласился Костик, держа одну руку на руле. В другой руке у него была сигарета с курчавым столбиком пепла на конце.
Белоусов вел машину по вечернему городу, то врезаясь в пробки и подолгу увязая в них, то легко обходя скопление автомобилей по параллельным улицам. Он был крепким парнем с грубо вылепленным лицом и неистребимым шармом, который помогал ему разить женщин, как куропаток в охотничий сезон.
– У тебя друг пропадает, а ты хихикаешь.
– Что значит – пропадает? Не говори глупостей. Мы однажды с партнером в тайге заблудились. Два месяца без туалетной бумаги, кофе и секса! Вот что значит – пропадать. Я страдал, как Луис Альберто.
– По-моему, Грушин вообще не знает, что такое страдания. Особенно если речь идет о сексе.
– Тебе виднее, – миролюбиво заметил Бело-усов. – Значит, ты считаешь, что эта кандидатура подойдет?
– Вполне. И надо действовать быстро. Иначе его закидоны примут необратимый характер.
– По-моему, ты преувеличиваешь. – Костик бросил на Элину быстрый оценивающий взгляд.