Люсинда подняла голову и с чувством тихого бешенства посмотрела на большой, невзрачный коттедж, проглядывающий сквозь деревья. Она надменно повернулась к бестолковому фермеру.
– Вы ошибаетесь, дорогой мой, – веско сказала Люсинда. – Ни один уважающий себя джентльмен не станет жить в таком захолустье. Будьте так любезны развернуть это ветхое устройство в обратную сторону и отвезти нас в деревню, где нам, может быть, дадут более точные координаты. Здесь произошло очевидное недоразкмение.
В ответ на это и лошадь, и ее хозяин дружно повернули головы и посмотрели на нее с одинаковым выражением раздражения и неприязни. Лошадь тактично промолчала, но фермер, который на протяжении двенадцати миль выслушивал жалобы Люсинды и проклятия в адрес его прекрасной телеги, уже порядком устал от этой особы.
– Послушайте, миледи, – начал он, но Люсинда не дала ему продолжить.
– Не нужно называть меня миледи. Вы можете обращаться ко мне просто – мисс Трокмортон-Джонс.
– Ладно. Ну, в общем, кто бы вы там ни были, говорю вам, что это – коттедж Торнтона.
– Вы же не собираетесь оставить нас здесь! – сказала она, видя, как в этом усталом человеке вдруг снова проснулась энергия – должно быть, от радости, что он скоро избавится от надоевших пассажирок. Люсинда спрыгнула на землю, увидев, что он начал сбрасывать их вещи на обочину того, что называлось дорогой.
– А если его нет дома? – воскликнула она, наблюдая, как сжалившаяся над стариком Элизабет помогает стаскивать с телеги сундук.
– Ну, тогда мы опять спустимся на дорогу и подождем, пока здесь проедет следующий фермер. Возможно, он окажется так добр, что согласится отвезти нас обратно, – сказала Элизабет, сильно сомневаясь в такой возможности.
– Я бы не стал на это рассчитывать, – сказал фермер, когда Элизабет достала и положила в его ладонь монетку. – Большое вам спасибо, миледи, премного благодарен, – сказал он, дотрагиваясь до своей шапочки и удостоив юную леди даже некоторой улыбки, – уж больно красивым было ее лицо в ореоле светящихся золотых волос.
– Почему вы не стали бы рассчитывать на это? – потребовала ответа Люсинда.
– Да потому, – сказал фермер, забираясь на телегу, – что здесь вряд ли кто – нибудь проедет в течение ближайших двух недель, а может, и больше. Не сегодня завтра начнутся дожди. А когда идет дождь, на телеге здесь не проехать. Да вы не бойтесь так, – добавил он, сжалившись над побледневшей молодой мисс, – я вижу, из трубы идет дым, так что кто-нибудь там да есть.
Щелкнув потертым кнутом, он тронулся с места, и с минуту Элизабет и Люсинда стояли, не двигаясь, пока свежее облако пыли не осело на дорогу. Наконец Элизабет заставила себя внутренне встряхнуться и взяла инициативу в свои руки.