На следующий день кораны Бауда устроили показательный бой на поле возле селения у замка. Они метали копья в качающееся хитроумное приспособление из дерева, которое — как было принято повсеместно — напоминало призрака из детских сказок о привидениях, с выбеленным лицом и черными, как смоль, волосами. Маллин объявил этот день праздничным, чтобы жители деревни могли не работать в полях, а вместе с людьми из замка подбадривать криками воинов. Блэз, решивший не выказывать излишнего одобрения обучаемым им воинам, постарался и сам показать свое мастерство, но не слишком явно. Во время трех-четырех подходов, в которых он участвовал, он, как положено, завалил чучело назад на его подставке, вонзив копье в небольшой щит, служивший мишенью. В четвертый раз он сделал вид, что промахнулся, но лишь чуть-чуть, так что его хитроумно сделанный противник не повернулся вокруг своей оси, как было задумано, и не нанес ему удар своим деревянным мечом по затылку, когда Блэз проносился мимо. Одно дело не слишком себя выпячивать в подобном представлении, а другое — быть сбитым с коня на пыльную землю. В Горауте, вспомнил Блэз, некоторые подобные чучела снабжали настоящими мечами, из железа, а не из дерева. Некоторые из тренировавшихся вместе с Блэзом в те дни получили серьезные раны, что, конечно, способствовало стремлению молодых людей сосредоточиться на изучении боевых искусств. Здесь, в Арбонне, просто было слишком много отвлекающих моментов, слишком много других, менее суровых вещей, которые полагалось знать и о которых должен был думать мужчина.
Но когда очередь дошла до состязания лучников и кузен Бертрана Валери присоединился к ним у мишеней, Блэз вынужден был уныло признать, что не встречал на севере лучника, включая даже его друга Рюделя в Портецце, который мог бы соперничать в стрельбе с этим человеком, как бы ни отвлекала Арбонна от учений и боевых искусств. Блэз смог состязаться с Валери Талаирским на расстоянии сорока шагов, и Ирнан не уступал им обойм. Они оба не уступили гостю и на дистанции в шестьдесят шагов, к явному удовольствию Маллина, но когда мишени отодвинули еще дальше под громкие крики веселящейся толпы, на восемьдесят шагов, для Валери, уже совсем не молодого человека, казалось, новое расстояние не играло никакой роли. Он по-прежнему всаживал стрелу за стрелой в красное пятно, метко целясь и плавно спуская тетиву. Блэз был доволен уже тем, что его стрелы хотя бы попадали в мишень, а Ирнану, который корчил свирепые рожи, даже этого не удавалось добиться. У Блэза возникло подозрение, что кузен Бертрана стрелял бы не хуже и на сотню шагов, если бы захотел, но Валери был слишком вежлив, чтобы предложить такую дистанцию, и на этом показательные выступления закончилась, и всех троих наградили аплодисментами.