— Я, наверное, о многом прошу... но ты не мог бы заехать завтра за мной? После занятий или ещё когда.
— Да, конечно.
Эван коснулся плеча Ашера. Приятное ощущение, но его недостаточно. Почему он колеблется и смущается именно сейчас? Сейчас, когда Ашер так хочет почувствовать прикосновения Эвана и позволить себе расклеиться.
— Только я хочу, чтобы ты тоже сделал мне одно одолжение.
Ашер склонил подбородок, приготовившись слушать.
Эван опустил руку.
— Я хочу, чтобы ты помнил о том, что если даже тебе нравится быть с Вивиан ради неё самой... то тебе и о себе стоит подумать. Не стоит упускать это.
Ашер кивнул. Но им лучше всё же держаться вместе. Хоть Марисса и была лучшей матерью, чем его собственная, однако именно Вивиан была её родным ребёнком. А не он.
Он отстранился и пошёл к машине Вивиан, напоминая себе, что прямо здесь и сейчас его чувства не имеют ровно никакого значения. Он сможет оплакать Мариссу позже — в другое время и в другом месте.
***
Когда-то столь тщательно ухоженный сад Мариссы теперь был наводнён сорняками и листьями. Комнатные растения в горшках, которые стояли на крыльце, либо засыхали, либо уже погибли. Всё было окутано мглой. Без Мариссы, которая вдыхала жизнь во всё вокруг, в воздухе витало чувство одиночества и покинутости.
Вивиан тихо исчезла наверху, чтобы сделать несколько телефонных звонков. Ашер вытащил все письма и бумаги из переполненного почтового ящика и проверил холодильник. Ему стоило убедиться, что Вивиан позавтракает, но он решил дать ей передышку. В него явно ничего не влезет, поэтому он и её не будет заставлять есть.
Он швырнул газеты и письма на обеденный стол, на котором когда-то они с Мариссой бесчисленное количество раз играли в Монополию. Она всегда позволяла ему быть ведущим. На этом же столе они вместе с Мариссой делали домашние задания и школьные проекты. Клеили на ватман вырезки из журналов, разбирались с делением в столбик и алгеброй.
Это тот же стол, сидя за которым, Марисса сообщила им: Я больна.
Её призрак был в каждом углу, в каждой комнате, в которую он входил. На каминной полке стояли фотографии с изображениями из той, другой жизни. Первые шаги Вивиан, её первый день в школе. Из всех снимков со школьных танцев только один имел для него значение: тот, где были запечатлены он и она. Это был год, когда парень, с которым она должна была идти на выпускной, отшил её за час до него, из-за чего Ашер пошёл с ней, чтобы спасти тот вечер.
И ещё там повсюду были фотографии с Мариссой и её тёплой улыбкой.
— Ты была слишком хороша для этой жизни, — пробормотал он в темноту. Её долбаный муж и долбаные дети...