— Да когда ж ты закончишься-то, а, кисель накрахмаленный?
Расплывчатый голос обрёл плоть, тон, характерный для женщины. Размахивая руками, отгоняя ими плотные сгустки тумана, из белесой стены вышла... Настоящая эльфийка! Невысокая, худенькая, полностью упрятанная под доспех странной конструкции. Не знаю, в чём дело, но футуристичный доспех этот, сделанный словно бы из дымчатого стекла, почти не скрывал идеальной фигуры новичка. Похожая на снег кожа, тонкий рисунок вен под ней, бьющиеся жилки... Прикрытые практически прозрачной дымкой стекла холмики груди, малость округлый животик — без осточертевших ещё на земле кубиков некоторых мадам, решивших стать женской версией старичка Арни. Судя по толщине, эта скорлупа весит килограмм под тридцать, если не больше. А эльфа двигается легко, будто нет на ней этой тяжести.
На подвижных, длинных ушках красовались ряды колечек и серёжек. Густые вьющиеся волосы удивительного бело-серебряного цвета стянуты в хвост, а на бледном лице выделяются большие янтарные глазищи, по глубине и ясности чётко ассоциирующиеся с колодцем, наполненным свежайшим мёдом.
Отмахавшись, наконец, от последних клочков тумана, эльфка сделала пару шагов и резко остановилась.
— Щоб мэнэ кони грали! — С непередаваемым акцентом урождённой украинки выдохнула она, разглядывая мои уши и хвосты. — Живая кицунэ!
Клеймор, забавно выпучив глаза и слегка покраснев, тихо прошептал:
— Опаньки... Наша.
— Наша няша, — синхронно с ним произнёс я, стараясь заставить себя не так палевно изучать столь замечательную эльфийскую топологию.
— Это ты, получается, обещанное подкрепление? — Кажется, и метаморф тоже впечатлился. Вон как старается смотреть только в глаза. Правда, немного безуспешно...
— А як жеж, — широко улыбнулась эльфка. — А почему нас так мало?
Метаморф, наконец, совладал с собой.
— Сейчас ещё подтянутся, — ответил он. — Всё равно придётся ждать до упора, без Лаганара мы отсюда никуда не денемся.
— А это кто?
— Дед один. Бегает по мирам, как заяц по грядкам с морковкой.
Чего мне стоило не заржать, пока перед внутренним взором мелькал ушастый дед, одетый в купальник и характерную плейбоевкую бабочку, и хрумкающий морковь по-македонски, с двух рук, значитца, только его хаотической божественности известно...
— Это, получается, он нас отправит? — Совсем не скрывая явного разочарования, спросила ушастенькая прелесть. Странно, но при этих словах где-то внутри кольнул душу шип ревности. Забавные спецэффекты, однако...
— Он самый. Можно поинтересоваться, как зовут нашу новую напарницу?