А в следующий момент Скол, мирно свернувшийся на моём животе, и на появление дирижабля никак не отреагировавший, чёрной молнией метнулся вокруг меня, и я, автоматически переключаясь на видение Сути, успел увидеть, как рядом со мной развеиваются ощутимо склизкие, просто-таки мерзостные энергетические щупальца, вооружённые присосками и когтями.
Хоски! Мысль ударила по мозгам, заставляя нырять в ускорение. Скол словно сросся с рукой, ощущаясь единым целым со мной, а часть сознания, оттеснённая боевыми инстинктами от управления телом, заметила на краю восприятия крупную стаю хосков, целенаправленно двигающуюся к месту посадки дирижабля. Часть из них отделилась, направляясь ко мне. Глядя в Суть, я видел, как Скол не просто обрубил щупальца хосков — от каждого извивающегося обрубка к нему тянулась землисто-серая энергия, при приближении менявшая цвет на льдисто-чёрный. Волны усвоенной энергии катились по телу Скола, а что не успевало впитаться, скатывалось на мою руку. В левой ощущалась странная теснота. Разжав ладонь, увидел гроздь иссиня-чёрных сфер, заполненных энергией. Одна за другой они отправились в чехол на поясе. Скол полыхнул — другое слово подобрать просто невозможно, — физически ощутимой вспышкой тёмного водоворота сразу во все стороны, потоки энергии поблекли, а в следующий момент превратились в толстые канаты. Несколько секунд, и всё было кончено. В Сути отметил, как распались пеплом, не способным к восстановлению, шесть излишне жадных до человеческих душ хосков.
Сферы энергии, переполнившие горсть, рассыпались по плите, парочка закатилась в костёр, и ящерки мигом впитали их. Огненные силуэты налились изнутри чёрным, тёмные языки пламени взмыли метра на три надо мной, и опали, возвращаясь к привычному цвету.
С сожалением отмечая, что от кролика не осталось ничего, кроме золы, я уже прыгал в лес, навстречу хоскам. Ярость за несъеденный завтрак затопила изнутри, застила глаза мутной багровой пеленой, и я выпал из реальности...
Когда сознание вернулось ко мне, я с удивлением осмотрел место битвы. Широкая проплешина посреди леса напоминала местность после ковровой бомбардировки: ни одного более-менее целого куска дерева, земля, перепаханная, ещё дымилась, и — ровный слой пепла, едва шевелимый ветерком. В левой руке, превратившейся в лапу, я сжимал крупную сферу, просто-таки лучащуюся заключённой в неё энергией, утрамбованной до кошмарной плотности.
Меня всего трясло, рёбра жгло нестерпимой болью. Невероятным усилием воли, буквально продираясь сквозь желание упасть и плакать, жалея себя, такого несчастного и покалеченного, мне удалось заглушить болевые центры. Глянув вниз, отстранённо заметил: майка слева прорвана, из дыры выглядывают лоскуты кожи и желез располосованной груди, и сахарно белеют рёбра, испещрённые параллельными царапинами. Странно... По идее, их должно было бы залить кровью... К счастью, это оказалась единственная серьёзная рана. Ещё около полутора десятков глубоких и не очень царапин и рваных ран покрывали всё тело, превратив одежду в лохмотья. Но это не критично. Раз до сих пор не склеил копыта, значит, выживу. Артас там как-то заикался про демоническую регенерацию... Впрочем, если не поможет, и так жить можно, амазонки вон, например, если легендам верить, и с одной грудью неплохо жили.