Джерон немедленно узнал отца, несмотря на его старания изменить внешность. Они не бросились обнимать друг друга. Отцу это было несвойственно. Но в его глазах стояли слезы, и в первый раз в жизни Джерон увидел в нем не короля, а человека.
Они сели на церковную скамью, немногие посетители церкви не обратили на них внимания. Обоим было неловко, хотя они сидели рядом, отец и сын, – казалось, их разделяли километры.
– В твоем возрасте я хотел стать музыкантом, – сказал Экберт. Это была слабая попытка наладить связь с сыном, но это было все, что он мог сказать. – Ты знал об этом?
Джерон кивнул. Мать рассказывала ему, пусть не все, но очень многое. А когда он был маленьким, отец научил его играть на своих любимых инструментах, хотя и предупредил никогда не делать этого, если рядом слуги. Отец считал, что королевской особе такое занятие не пристало.
Экберт улыбнулся, вспоминая о собственном детстве.
– Мне нравилось играть на флейте, и хотя я понимал, что получается не очень хорошо, мне все равно было весело. Помнишь, я учил тебя, когда ты был маленьким? Ты выучил, кажется, пару мелодий.
– Я помню одну, – прошептал Джерон, – мамину любимую.
Экберт скрестил руки на груди и прислонился к спинке церковной скамьи.
– Мой отец, твой дедушка, не выносил скрипов и визгов моей флейты и запрещал мне играть. Он говорил, что музыка – бесполезное занятие для будущего короля и пустая трата времени. Тогда я не понимал этого, но он был прав.
Джерон слушал молча. Сложно было представить, что отец когда-то был мальчиком и что у него были желания, не связанные с делами государства.
– Мы с тобой не такие разные, как тебе кажется, Джерон. Большую часть своего детства я мечтал быть кем угодно, только не наследным принцем.
– Я не наследный принц, – напомнил ему Джерон. – Я просто принц. Дариус взойдет на трон.
– Так и будет. Однажды он станет хорошим королем. Но что будет с тобой? Чего ты хочешь от жизни? Тебе, похоже, не подходит роль принца.
Отец хотел сказать, что Джерону доступны и другие возможности, в том числе за пределами королевского замка. Джерон же решил, что отец считает его недостойным титула, и лишь пожал плечами в ответ.
– Как ты жил все эти дни в роли простого человека? – спросил Экберт.
– У меня получилось.
– Я знал, что у тебя получится. И знаю, что так будет и дальше.
Джерон вопросительно взглянул на отца. Что он имеет в виду?
Экберт вздохнул.
– И все же это будет непростой урок. Если ты не Джерон, ты никто в этом мире. Никто не позаботится о тебе, если ты голоден, если замерз, если лежишь избитый на улице. Я сделаю для тебя все что смогу, и прошу прощения, что не могу сделать больше.