Двое стражников появились рядом с Вельдергратом. Один из них схватил его руку и попытался увести его, но он отстранил их и сказал:
– Нет, ваше высочество. Теперь, когда я вижу вас так близко… вопросов быть не может. – И, как побитая собака, он удалился под конвоем стражи.
– У меня есть вопросы, – раздался голос позади меня. Голос этот я уже слышал прежде, и принадлежал он человеку, которого мне меньше всего хотелось видеть, но это было неизбежно.
В центре комнаты, в проходе, образовавшемся, когда передо мной расступилась толпа, стояла нареченная принцесса Амаринда. Ее волосы были уложены в невероятную прическу, высокую, с завитыми локонами и лентами. На ней было кремовое платье с квадратным вырезом, украшенное сложным золотым узором, перекликающимся с лентами в волосах. Она должна была слышать колокольный звон, оповестивший о смерти королевской семьи. Я мог только представить себе, какую боль ей пришлось испытать в тот вечер в ожидании избрания нового короля Картии и решения собственной судьбы. Какими бы ни были ее ожидания, в одном не приходилось сомневаться: она не ждала меня увидеть.
Я подошел к ней и отвесил церемонный поклон:
– Принцесса, рад видеть вас снова.
Судя по напряженному выражению ее лица, она не разделяла моих чувств.
Сотни глаз были устремлены на нас, я подошел ближе и прошептал:
– Мы можем поговорить?
– С кем я должна говорить? С дерзким слугой, нищим оборванцем или принцем? – произнесла она ледяным тоном.
– Со мной.
– Здесь, на людях? – Я немного смутился, а она сказала: – Не надо устраивать сцены. Потанцуйте со мной.
Я хотел возразить, но понял, что она права. Танец мог стать лучшим прикрытием для разговора. Я кивнул музыкантам, и они заиграли. Не без труда скрывая отвращение, она взяла мою руку, и мы начали танец.
– Порез у вас на щеке еще не зажил, но уже не такой, как прежде, – проговорила она наконец.
– В мои планы не входило, чтобы вы заметили меня в ту ночь.
– В таком случае вы не должны были заговаривать со мной так, как вы это сделали.
– Иногда мне не хватает такта, чтобы понять, когда говорить, а когда промолчать.
– Это неправда, – быстро сказала она. Она глубоко вздохнула и снова вернулась к прежнему ритму. – У вас была возможность остаться честным со мной в единственном значимом для меня вопросе. Это не было отсутствием такта. Это было сделано намеренно.
– Я не лгал вам в ту ночь, ни в чем.
– Даже когда я просила вас об этом, вы не смогли сказать правду. Лишь дьявол сможет отличить это от лжи. Вы причинили мне боль и оскорбили меня.
Мне нечего было ответить, и я сказал лишь: