— Тим, а Тим, — сказал Багрецов, показывая на блестящую ребристую крышу кабины. — Как ты думаешь, зачем там эти стягивающие рычаги? Может быть, они служат для какого-нибудь автоматического управления?
— Я в этих делах плохо разбираюсь, — неохотно ответил Тимофей. — Но мне кажется, что это сделано для изменения объема стратостата. Его оболочка должна расширяться на высоте. Я помню, Циолковским была построена модель жесткого дирижабля с изменяющимся объемом.
— И я об этом читал, — сказал Вадим. — Погляди-ка.
Он вынул свою тетрадь.
— Я представляю себе эту лабораторию таким образом. Вот диск с изменяющимся объемом. — Он начертил в тетради эллипс, похожий на огурец. При подъеме он, вероятно, должен делаться толще. В центре диска находится уравновешивающая его в пространстве кабина с приборами и радиостанцией. Дим нарисовал маленький продолговатый прямоугольник. — Она сообщается с внешним миром двойным люком, сквозь который мы вошли… Вокруг кабины, в кольцеобразной, изолированной камере, находятся автоматические устройства, управляющие изменением объема диска. Здесь же мы видим другой двойной люк. Вот этот. Вокруг камеры, в жесткой оболочке самого дирижабля, находится газ, вероятно гелий. Кабина разделена на две части. — Вадим провел горизонтальную черту. — В одном изолированном отсеке размещена радиостанция, а снаружи все метеоприборы, ради которых, собственно говоря, и построена эта лаборатория. В другом отсеке — внизу, куда мы вошли, — показал он карандашом, — находятся устройства, превращающие показания приборов в электрические импульсы, вроде нашего прерывателя. Здесь же находятся и аккумуляторы… Ты заметил, что эти рычаги то подымаются, то опускаются? Ты знаешь, Тим, — оживился Багрецов, — мне кажется, что эти движущиеся рычаги управляют дыханием нашего «летающего острова».
— Это еще что такое?
— От солнца газ расширяется, а ночью сжимается. И вот, для того чтобы эта летающая лаборатория не поднималась вверх и вниз в зависимости от времени суток, движущиеся рычаги, связанные с оболочкой, как-то компенсируют изменение объема дирижабля.
Вадим замолчал. Он вспомнил о Циолковском, проектировавшем не только цельнометаллические дирижабли, но и межпланетные ракеты, — ученом, отдавшем всю свою жизнь извечной мечте человечества расширить границы познания мира. В то время он не знал, что скоро люди будут стремиться в космические пространства, чтобы постигнуть тайну не Марса и не Меркурия, а… своей планеты — Земли. Они помчатся ввысь навстречу еще не изученным, всё пронизывающим лучам. В них таится загадка атомов, из которых создан мир. Открыв природу космических лучей, расщепляющих атомы, человек смог бы использовать неисчерпаемые запасы атомной энергии на Земле. Большая, но близкая мечта! Багрецов представляет себе это время…