– Ни на что не отвлекаясь.
Он поворачивается и уходит прочь, а Марко остается стоять у порога, вновь и вновь перечитывая имя на пожелтевшей визитке.
В конце концов Гектор Боуэн поддается на уговоры дочери остаться в Нью-Йорке, но у него есть на то свои причины.
Изредка напоминая ей о необходимости больше практиковаться, он почти не обращает на нее внимания, подолгу просиживая в одиночестве у себя в кабинете этажом выше.
Селию это устраивает, большую часть времени она проводит за чтением. Она тайком бегает в книжные магазины, дивясь, что отец не задается вопросом, откуда в доме появляются свежеотпечатанные тома.
Кроме того, она много тренируется, разбивая самые разнообразные вещи, чтобы потом воссоздать их в целости и сохранности. Заставляя книги птицами летать по комнате, она засекает, как долго они способны продержаться в воздухе, прежде чем ей придется сделать новое усилие.
Она довольно бойко управляется с тканями – магия позволяет ей изменять свои наряды, чтобы они хорошо сидели на ее округлившихся формах.
Ей приходится напоминать отцу, чтобы тот спустился и поел, но в последнее время он все чаще и чаще отказывается и почти не покидает кабинета.
Сегодня он даже не ответил на ее настойчивый стук в дверь. От раздражения, зная, что он заколдовал замки и даже его ключом ей не удастся их отпереть, она пинает дверь, и, к ее удивлению, дверь распахивается.
Отец стоит возле окна, напряженно разглядывая вытянутую вперед руку. Солнечный свет, проникая сквозь заиндевевшее стекло, играет на его рукаве.
Рука растворяется в воздухе, затем появляется вновь. Он выпрямляет пальцы и морщится, когда слышит хруст суставов. Любопытство побеждает раздражение, и Селия спрашивает:
– Папа, что ты делаешь?
Она никогда не видела, чтобы он делал что-то подобное – ни на сцене, ни во время их уроков.
– Ничего, о чем тебе следовало бы знать, – отвечает отец, опуская закатанный рукав рубашки.
Дверь с грохотом захлопывается у нее перед носом.
Мишень
Лондон, декабрь 1884 г.
На стене кабинета, в окружении высоких стеллажей и картин в золоченых рамах с виньетками, висит мишень для дротиков. Несмотря на яркие цвета, в сумраке она едва различима для глаз, однако при каждом броске клинок снова и снова попадает в цель. Почти в яблочко, прячущееся за приколотой к мишени газетной вырезкой.
Это театральная рецензия, аккуратно вырезанная из London Times. Отзыв хвалебный, даже, можно сказать, восторженный. Тем не менее сейчас его целенаправленно уничтожают, то и дело пронзая кинжалом с серебряной рукоятью. Острие клинка рассекает бумагу и утопает в пробковой основе мишени. Его извлекают лишь для того, чтобы сделать еще один бросок.