— Смотришь будущую битву? — К Севзу подошел Промеат.
— Что-то не видно здесь борейцев и гиев с пеласгами.
— Художник мало знает их. Япты — соседи, люди Айда часто приезжают. Остальных, видно, придется дорисовать после сражения. Так же как и вождя! — Промеат подмигнул собеседнику. Тот весь напрягся: вот он, разговор о главном!
— Ты хочешь, чтобы я стал вождем всех воинов? А кем будешь ты?
— Останусь учителем, — Промеат посерьезнел. — Севз, нам надо многое решить. Пойдем в мой грот.
Затаившись в углу, Ым следил за Большим Чужаком. Мохнатому не нравился пришелец, который словно двоился в глазах: он сразу и такой и какой-то другой… От этого смутного ощущения волосы на шее Ыма вставали дыбом.
— Судьба свела нас против общего врага, — говорил Промеат. — Но, начиная битву, каждый думает о ее конце. У меня нет тайн: я хочу, чтобы
Атлантида не могла угнетать племена, таить от них знания и навыки. А чего хочешь ты?
— Не рано ли об этом? — попробовал уйти от ответа Севз.
— Нет, не рано! — твердо сказал Промеат. — Иначе в бою мы больше будем коситься друг на друга, чем следить за врагом.
— Чего хочет тот, кого десять лет хлестали бичами? Мстить!
— Месть только разрушает. Утолишь ее, что дальше?
Севз молчал.
— Хорошо, я помогу тебе. Ты хотел власти над Атлантидой. Когда мы вырвем у нее жало и лишим рабов, она достанется тебе. Хочешь?
— Атлантида? — Севз вскочил, чуть не ударившись о потолок грота. — Будь проклята эта гадина, тянущая в свою вонючую пасть все, что увидит! Не выдрать жало, а растоптать и сжечь ее надо! Без остатка!
Промеат с удивлением смотрел на желтого от ярости гиганта.
— Приносящий свет, — заговорил Севз, успокаиваясь, — ты добр и благороден. Ты ни словом не упомянул о моем отказе от предложенного тобой союза.
— К чему вспоминать старое?
— Погоди, дай закончить. Когда твой посланец говорил об уничтожении рабства, я смеялся. А теперь я говорю — надо искоренить самую причину рабства. Вот ты, опытный в рассуждениях, скажи: в чем она?
— Атланты не признают других людей своими братьями, — начал Промеат.
— Э-э! Слова! Испокон веков бореец не считал гия братом. А делал он его рабом?! Рабов завели наши с тобой родичи. Что у них есть такое, чего нет у других племен? Бронза, обученные звери, хитрости твоих братьев-знатоков. И вот — нарушен великий закон: слабый стал сильнее сильного, трусливый — смелее бесстрашного!
— Полно, вождь! Несправедливость не в бронзе и не в знаниях, а в том, что одно племя владеет ими. Если отдать тайны всем…
— Не могут люди жить не враждуя! — набычился Севз.