– Ждешь, значит, – осклабился довольно, стараясь делать улыбку не слишком уж хищной.
– Милости прошу, – кротко пригласила Анна, переминаясь при этом с ноги на ногу.
Надела для встречи туфли-лодочки, по здешней грязи в таких на двор не выйдешь. Картину портили, как на вкус Аникеева, те же плотные чулки, что были на женщине днем. Ничего, чулки – это временно. Подумав так, вновь растянул губы в улыбке. Сейчас вышло абсолютно искренне. Похоже, Анна заметила это, оценила, немного расслабилась – напряжение капитан все же ощутил.
– Прошу к шалашу, так сказать, – проговорил он, скинул шинель, нацепил на гвоздь, туда же пристроил фуражку. Пригладив руками волосы, двинулся к столу.
– Пистолет.
– Что – пистолет? – не понял Аникеев.
– Муж… Митя… В общем, у нас не принято садиться за стол с оружием.
– Я тебе не муж, – строго осадил капитан. – И за стол, кстати, рановато. Сядем. Пока стоя можно. Иди сюда.
Анна, решив не возражать, покорно подошла. Подхватив со стола бутылку, убедившись – верно, коньяк, к тому же дорогой, – приступил к пробке. Поморщился – уже открывали.
– Початая, – сказал укоризненно.
– Это я себе… Для храбрости, пока тебя поджидала, – поспешно объяснила Анна.
– Чего для храбрости-то? Не надо для храбрости. Или раз начала – давай вместе.
Вынув пробку и плеснув себе в стакан на глаз чуть больше половины, Аникеев налил в другую посудину почти столько же, потянул женщине.
– Держи.
– Нет, спасибо. Я уже. Мне хватит. Храбрая. – Она попыталась пошутить.
– Давай-давай. За все хорошее. – Аникеев не опускал руку.
– Буду. Потом.
– Как хочешь, – неожиданно легко согласился капитан. Решил: в конце концов, никуда она не денется. Потом – пусть себе потом.
Вернув предложенный женщине стакан обратно, Аникеев отсалютовал Анне своим, выпил сразу, одним глотком. Утер рукавом губы. Больше ничего не собираясь говорить, подступил к женщине вплотную.
Притянул к себе.
Не отпиралась.
Но глядела мимо.
– На меня смотри, – негромко, но отчетливо проговорил Аникеев. – Или не нравлюсь?
– Нет.
Анна сказала это, повернув голову и взглянув прямо в глаза.
– Совсем нет?
– Совсем, Алеша.
– Черт с тобой. Все равно…
Левая рука сильно сжала грудь. Правая, скользнув по спине, стиснула ягодицу.
Губы попытались поймать губы. Лицо Анны оказалось совсем близко, вплотную, на нем внезапно появилось новое, странное выражение.
Аникеев еще мог попытаться разгадать его.
Даже успел почувствовать опасное, чужое движение за спиной.
Но больше не успел ничего…