― Давай. Только найди что-нибудь поменьше.
«Кинуть что-нибудь»? — Гермиона отбросила бесполезные размышления и бесполезные простыни и как можно тише подошла к окну. И как можно быстрее. Потому что нечего Рону кидать в их комнату что ни попадя.
Она высунулась в окно. Гарри и Рон стояли внизу на траве.
Гермиона нахмурилась. ― Вы, двое! ― крикнула она шепотом. ― Какого лешего вы там делаете?
Рон уронил камень на землю. Она заметила, что это был большой камень, и задумалась, в лучших традициях заботливой мамочки: — «Какого Мерлина он думал? Если бы он забросил сюда эту штуку, чем хорошим это могло бы кончиться»?
― Спускайся, Гермиона! ― позвал Гарри.
― Тише вы! ― ответила она, оглядываясь на Джинни. ― Зачем? Что вы там делаете в такой час?
― Все равно слишком жарко, чтобы спать.
― Окей. ― Если что-то на свете и могло предотвратить печально знаменитую гневную тираду Гермионы Грейнджер, то, пожалуй, и даже безусловно, только это.
Дальше воспоминание перескакивает немного вперед.
Они лежат на траве. Гарри, потом Рон, потом Гермиона.
Глядя вверх на самое огромное, черное, яркое небо, какое она когда-либо видела.
Они не разговаривали целых полчаса. Просто лежали. Просто дышали.
Ей уже было не так жарко. Она вдыхала прохладный воздух и почти дрожала. И это было прекрасно. Это было как раз то, что надо. Не слишком жарко, не слишком холодно. В конце концов Гермиона решила, что выбрать невозможно. И самое странное, ее это устроило.
Она чувствовала себя так…
Так…
Надежно. В безопасности.
Там. И тогда. Лежа рядом с двумя своими лучшими друзьями. Двумя мальчишками, которые нравились ей больше всех на свете. Мальчишками, без которых, даже в свои всего пятнадцать, даже зная их всего четыре года, она не представляла, как сможет обойтись. Вообще, когда-либо.
Она надеялась, что они постареют, но все равно не потеряют друг друга.
Гермиона уже любила их обоих. И ей вдруг захотелось им об этом сказать.
― Знаете, я…― Она замолчала.
«Нет, постой, — подумала она. — Может быть, лучше не говорить об этом так прямо»? — В конце концов, они же мальчишки. Они могут просто взять и высмеять ее.
К тому же, она страшно, до смерти устала. Лежа там и глядя в небо. И, весьма возможно, это была просто сентиментальная чушь, которую лучше не говорить вслух.
― «Знаете, я» — что? ― Разумеется, Рон.
― Я просто… Я просто надеюсь, что мы будем друзьями еще долго-долго.
Молчание.
― Рон?
― Ага. Я думаю, все будет окей.
Гермиона улыбнулась. Вот оно — Рон, который с ней полностью согласен. Конечно же, с совершенно неуклюжим совершенством. Я думаю, все будет окей.