– Нет, я буду занят. Затем я…
– Но я не умею водить машину! И ничего в этом не понимаю!
– Тогда ваша жена поведет. Вы можете оставить…
– Она не умеет! И тоже ничего не понимает!
Я вскочил, навис над ними и выпалил гневно:
– Слушайте, эту байку приберегите для копов. Не умеете водить машину? Да бросьте! Это любой умеет!
Они смотрели на меня – Карл в замешательстве, Тина нахмурившись.
– В Америке – да, любой, – промолвила она. – Но мы ведь не американцы, пока еще. И у нас не было возможности научиться.
– Так вы никогда не водили машину?
– Нет. Никогда.
– И Карл?
– Никогда.
– Что, черт побери, все это значит? – не выдержал Вульф.
Я снова сел.
– Это-то мне и хотелось выяснить, – растолковал я ему. – И данное обстоятельство крайне важно, как вы вскоре поймете. – Я обратился к Карлу и Тине: – Если вы лжете, что не умеете водить, вас не отправят обратно домой умирать – вы умрете прямо здесь. Выяснить, лжете ли вы, не составит труда.
– Зачем нам лгать? – изумился Карл. – Что здесь такого?
– Еще раз, – гнул я свое, – вы умеете водить?
– Нет.
– Тина, а вы умеете?
– Нет!
– Хорошо. – Я повернулся к Вульфу: – Этим утром в парикмахерской был участковый детектив по фамилии Валлен. Фиклер отвел его в кабинку Тины, и первой коп допросил ее. Потом к нему заходили остальные в следующем порядке: Филип, Карл, Джимми, Том, Эд и Джанет. Возможно, вы этого не знаете, но кабинки маникюрш огорожены со всех сторон. После того как из кабинки вышла Джанет, минут десять – пятнадцать Валлен оставался в одиночестве. Затем туда заглянул Фиклер и увидел, что детектив мертв. Кто-то вогнал ему в спину ножницы. А раз Карл и Тина сбежали…
Тина издала сдавленный крик агонии. Просто ужасный. Одним прыжком она оказалась подле Карла, вцепилась в него и дико запричитала:
– Карл, нет! Нет, нет! Ох, Карл…
– Угомони ее, – рявкнул Вульф.
Мне пришлось попытаться, ибо Вульф скорее согласится терпеть общество голодного тигра, нежели бьющейся в истерике женщины. Я подошел к супругам и взял Тину за плечи, но, разглядев выражение лица Карла, пытавшегося встать под ее весом, отпустил ее. Судя по нему, он мог успокоить жену. И он действительно ее успокоил. Поднял на ноги, встал перед ней, лицом к лицу, и выкрикнул:
– Нет! Ты понимаешь? Нет!
Потом он осторожно отвел ее назад к креслу и усадил, а затем повернулся ко мне:
– Этого человека убили в кабинке Тины?
– Да.
Карл улыбнулся – в той же манере, что и ранее. И мне очень захотелось, чтобы он немедленно это прекратил.
– Тогда, конечно, – произнес он так, будто уступал в тяжелом споре, – нам конец. Но, пожалуйста, прошу вас, не осуждайте мою жену. Мы с ней прошли через такое множество испытаний, что она готова приписать мне массу вещей, которых я совершить не в силах. Она слишком многое воображает на мой счет, а я – на ее. Но я не убивал этого человека. Я к нему даже не прикасался. – Он нахмурился. – Не понимаю, почему вы предлагали ехать на машине в Бронкс. Естественно, вы сдадите нас полиции.